раз, другой, ненавидя себя за слабость, пытаюсь снова оглядеться.Чтобы там ни было, надо…
Что надо?
Что ещё надо?! Почему он так поступил? Что я сделала? Мало любила? Мало заботилась?
Я была даже слишком заботливой. Слишком послушной. От меня самой почти ничего не осталось…
Работу бросила ещё давно. Стала домохозяйкой лишь из-за его слов, что это не по статусу мне работать.
Не по статусу…
Зато изменять очень даже статус обязывает, ухмыляюсь я с грустью.
Сжав ладони в кулаки, в последний раз вытираю слезы и поднимаюсь с ворсистого ковра.
Несмотря на ярость, всколыхнувшую мое разбитое сердце, иду в гардеробную и достаю чемодан.
Скандал устраивать смысла нет, муж даже не заметит, если я исчезну из этого дома.
Так зачем кричать? Зачем бить посудой и спрашивать у него, как он мог?
Он смог. Он разлюбил. Он изменил.
Факты.
Просто факты моей новой жизни.
Тряхнув головой, пытаюсь унять нахлынувших вновь слезы, но не удается и приходится складывать вещи с ними.
Не сильно разбираясь, что в руках: джинсы или кофта, вечернее платье или лёгкий сарафан, кидаю их без разбора даже не складывая.
Я пять лет все укладывала, следила за чертовым порядком. Зачем? Чтобы сейчас собирать свои вещи, после того как муж ее уничтожил?
Он меня уничтожил. Выпил без остатка.
Закрываю глаза на миг и тут же раскрываю, чтобы продолжить.
Дышать в этом доме с каждой минутой становится тяжелее. В каждой комнате чудится его терпкий аромат с нотами табака и кофе. Раньше от него кружилась голова, хотелось зарыться в его одежду и вдыхать ещё и ещё, а теперь от него мелко дрожат руки и тошнит.
Все обман, мерзкий, гнусный обман.
Наша семейная жизнь, наш дом.
Накидала вещей до самого верха, закидываю две пары обуви и застегиваю застёжку.
Оглядываю полупустые полки гардеробной и выдыхаю. Чтобы я тут не оставила, вряд ли сильно пригодится. Проживу и без этого. Ноги моей здесь больше не будет.
Я киваю самой себе и спускаюсь вниз. Чемодан вышел тяжёлый и больно тянет руку, но я все же умудряюсь доковылять до двери и даже взяться за ручку.
– И куда это ты? – раздается за моей спиной и я вздрагиваю, виновато оглянувшись.
Но тут же себя одергиваю, запрещая выглядеть виновато. Это не я сделала что-то не так!
Это он, это его вина!
– Я уезжаю, – кусаю губу, надеясь, что голос не дрогнет, но он сдает меня со всеми потрохами.
Но слезы все же сумела сдержать. Я не позволю себе плакать, нет. Не на его глазах.
– Это я понял, – он кивает на чемодан и делает шаг ко мне, переведя взгляд уже прямо на мое лицо. – Я спросил. Куда?
Темный взгляд жёсткий, будто готов отчитать даже за одну мысль о том, чтобы уехать куда-то ночью. Руки снова начинают дожать и сглатываю, прежде, чем залезть в карман
