казаться напуганной, – мне нечего бояться, но я буду осторожной.
– Вот и славно.
Некоторое время они молча прихлёбывали каждая свой напиток, и Замиль пыталась переварить сказанное. Надо как-то сообщить об этом Салаху… но как, если он запретил связываться с ним при помощи коммуникаторов?
– Задумалась? – услышала она чуть хрипловатый голос и подняла глаза.
Рамадия постукивала пальцами по пачке сигарет. Неужели она опять будет курить?
– Всё в порядке, – с вымученной улыбкой произнесла Замиль и показала пальцами «угол»23. О чём бы таком спросить её, чтобы та не догадалась, как испугали её слова? – Послушай, давно было любопытно. А почему ты Рамадия?
Впервые за их разговор та улыбнулась, показав острые зубы, на которых несмотря на все мази и ухищрения тонкой каймой по краям проступала желтизна курильщика.
– Это очень просто, – сказала она, – фамилией моей матери, что воспитала меня, была Гриджо24. Я и оставила её как имя. Не хотелось совсем отрываться от корней.
Глава девятая
Абдул исчез. Просто не вышел на связь, как это было уговорено.
Они встретились вчера вечером за обычным чаем, и Салах осторожно изложил ему всё, что было известно – наниматели оказались с гнильцой, и, похоже, на какое-то время обоим стоит не отсвечивать. В их жизни всякое бывало, и Абдул сказал, что этим же вечером переставит их катер, а потом постарается замести и другие следы. И после этого он должен был написать ему через маль-амр. На всякий случай они условились, что, если почему-то не выйдет связаться, то встретятся в чайхане «Абу набиль», как всегда.
Он не написал. Ни тогда, когда они условились, ни часом позднее. Салах со всё нараставшим беспокойством проверил коммуникатор опять. Ничего. Более того, указатель времени говорил, что Абдула и не было в сети с половины десятого утра. В другое время он бы мог допустить, что тот забыл об их уговоре, пошёл к женщине или покурил кефа (водилась за ним такая слабость), но… вряд ли. В серьёзных ситуациях Абдул был вполне надёжен, и вчера явно воспринял его слова всерьёз. Отогнать катер и потом отписать, как всё прошло.
И раз не написал… ещё раз, в пятый или шестой раз посмотрев на пустое окошко маль-амр, Салах наконец решился. Он поддел ногтем крышку и вытащил диск батареи.
Всё-таки чудна судьба человека, и никогда не знаешь, что Аллах начертал ему в будущем. Разве мог подумать он, разносивший в отроческие годы багеты в родной Тиджикже, потерянной в песках времени, что ему придётся не просто бороздить море, но ещё и разбираться во всех шайтанских хитростях новомодной техники? Но захочешь жить… По работающему наладоннику стража Зеркала могла вычислить местоположение человека. Это было непросто, конечно, но, если нанять знающих людей… Судя по тому, с какими людьми им пришлось связаться, он не сомневался – денег и связей на найм лучших специалистов по поиску в Зеркале у них хватало. Потому лучше не гневить Аллаха беспечностью.
Выключив
Знак, соответствующий «о’кей» в арабском мире.
Рамадия (араб.) и grigio (ит.) значит «серый, серая».
