и друга, он едва сдержался, чтобы не заплакать.
– Боря, слушай, я не представляю, как мы здесь без тебя? – прерывисто вздохнул он.
В паспорте друг был записан как Бернгард, но все близкие звали его просто Боря.
– Я тоже плохо представляю, как выживу там? – кивнул Бенгард, неопределённо, имея ввиду свою историческую родину. – Но я обязательно вызову тебя, как только смогу!
Костя хотел бы верить, что друг позовёт его, но пока это не получалось. Он же знал, что все приезжающие будут жить в лагерях, и вряд ли скоро смогут найти себе нормальное жильё. Да и с работой неизвестно что будет?
– Ты не переживай за меня. Главное, чтобы ты смог устроиться и встать там на ноги, – попытался Костя утешить друга.
– Мы же все свободно говорим по-немецки, и тот язык, на котором мы говорим в семье «хохдойч»1, а не диалект, как у многих здесь, которые говорят на «платдойч»2. На «хохдойч» написаны все официальные документы в Германии, и все на нём говорят. Это большой плюс для нашей семьи, – ответил Боря. – Надеюсь, что это поможет с работой. Говорят, что в Германии, как только смог выйти на работу – почти все проблемы переезда решены, можно жить.
Для Кости эта разлука была тяжелым переживанием, и он не предполагал, что многие скоро будут сильно ему завидовать. Но прошло только три года, и Бернгард прислал другу вызов в гости, на зависть всем, Константин отправился в трехмесячную заграничную поездку.
Боря даже билеты оплатил, зная, что друг является старшим сыном в семье, после него подрастают семь братьев и сестер, и у него нет денег на дорогу,
Костя даже Боре не признавался, что при отъезде семьи, кроме потери друга он расстаётся со своей первой любовью. Костя с седьмого класса был влюблен в сестру друга, которая была на два года младше их. Подрастая, парень понимал, что родители Лили никогда не разрешат ей выйти за него замуж. Они свято хранили национальную идентичность и чистоту крови, и никогда не отдали бы дочь за русского. Хотя, конечно, в восемнадцать лет было еще рановато думать о свадьбе. Но образ белокурой голубоглазой девочки навсегда остался в его памяти и в сердце.
Костя никогда не забывал, как Лиля иногда строила русские предложения по-немецки. Иногда, если ее звали играть на улицу, девочка отвечала:
– Я буду играть нет.
Это происходило потому, что в немецком языке отрицание всегда ставится в конце предложения.
Но в основном она с радостью играла с друзьями. И все же нередко выражалась по-русски немного необычно, и это веселило Костю. Мальчишкой он иногда дёргал ее за светлые косички вьющихся волос, позже приносил её портфель домой из школы, объясняя это тем, что все равно будет ждать Борю, пока тот выйдет на улицу. Но родители Лили лишь грустно улыбались, глядя на эти ухаживания, жалея, что этот хороший мальчик – русский.
Шли годы, дети взрослели, но Костя часто вспоминал, как ветер играл светлыми локонами Лили, нередко опуская их на розовую щечку. Особенно часто он думал о девушке в армии, когда уставал от грубости окружающего мира. И она казалась ему почти неземной, сотканной из света, радости, нежности и любви.
Семья Бернгарда успела уехать, перед тем как старшего сына призвали бы в армию. Но Константина забрали почти сразу после их отъезда.
Когда Костя вернулся со службы, то сразу вышел на работу. Он был очень ответственным парнем и понимал, что во время перестройки очень сложно прокормить большую семью и настроился всячески помогать родителям.
Но когда друг все же прислал вызов, Костя был поражён. Он уволился с работы, ведь на три месяца ему никогда бы не подписали отпуск, даже без сохранения содержания. В это время было много тех, кто согласен был работать почти без выходных за копейки. Безработица оставила многие семьи без хлеба. Но Костя понимал, что если Боря выполнит своё обещание, тогда он сможет заработать намного больше, чем на родине за несколько лет.
Конечно, поездка была более чем экономной. Парень доехал до Бреста на поезде, и дальше пересел на автобус. Путь был неблизким, но зато Костя увидел много городов, и даже не одну страну. Никогда прежде не покидая своего района, теперь Костя проехал довольно далеко по России, затем из окна автобуса увидел Польшу и Восточную Германию, наконец оказавшись в Западной Германии. Несмотря на то, что Берлинской стены уже не было, все же разница между Восточной и Западной Германией показалась ему разительной. Это позже обеим частям Германии предстояло превратиться в одну страну. Тогда же они выглядели как два совершенно разных мира.
Он мечтал добраться до города друга, почти не владея немецким языком, имея с собой лишь разговорник и сохранив в памяти некоторые слова, что он слышал с детства в их доме.
Бернгард уже неплохо устроился, получив работу на заводе, производящем машины
Hochdeutsch – официальный язык в Германии
Platt – северогерманский диалект,
