что, товарищ Воронцов, пора примерить на себя повязку.
С этими словами я нагнулся к уничтоженному полицаю и, сняв с его рукава кусок белой материи, протянул его лейтенанту госбезопасности.
Тот вначале не понял, что происходит, а потом, как понял, побелел ещё больше и, отшатнувшись от меня, как от прокажённого, зарычал:
– Ты в своём уме, Забабашкин?! Ты кому это протягиваешь?! Я красный командир, а не предатель!
– Да я и не говорю о предательстве. Я говорю, надо переодеться тебе и стать полицаем, – ответил я и, видя, что у чекиста сейчас начнётся очередной приступ злости, тут же поправился: – Разумеется, на время. Можешь считать себя разведчиком в тылу врага. Как вот товарищ Твердев. Впрочем, – тут я хмыкнул, – это совсем недалеко от правды, ведь по факту так оно и есть – мы в тылу, а вокруг враги.
Воронцов постоял некоторое время в задумчивости, затем скорчил брезгливую гримасу, взял из моих рук белую тряпку и поинтересовался, что я хочу предложить.
А вариантов дальнейшего поведения у нас, на мой взгляд, было всего два. О чём я и поведал командиру и подпольщику.
– Начальный шаг для двух дальнейших вариантов один и тот же: ты, товарищ Воронцов, переодеваешься в гражданскую одежду, надеваешь эту самую пресловутую повязку, и мы едем дальше, вперёд. А вот дальнейшие наши шаги нужно будет делать исходя из того, что мы выберем. Первый вариант: вы, два полицая, везёте не только еду, но и меня в качестве своего раненого товарища. Можно было бы сделать так, что я бы переоделся в немецкую форму и сошёл бы за солдата, но в моём состоянии это сделать непросто. Да и смысла от такого действия сейчас особо не будет. Ведь если мы будем сидеть в телеге все втроём, то станем уязвимой групповой целью и в случае опасности ничего противопоставить противнику не сможем. Поэтому предлагаю более реальный вариант. Вы двое играете в полицаев, а я тем временем двигаюсь параллельно дороге и прикрываю вас. Варианты, по которым мы начинаем искать объезд или вообще возвращаемся назад, я предлагаю не рассматривать вообще. Ведь при поиске альтернативной дороги мы неминуемо либо заблудимся, либо нарвёмся на кого-нибудь. Что так что так в любом случае при таком раскладе обоз мы этими крюками не обнаружим и не догоним.
Мои доводы показались Воронцову вполне логичными, и после недолгой дискуссии план был одобрен.
Но только у подпольщика возник резонный вопрос:
– Скажите, пожалуйста, красноармеец Забабашкин, а как вы в таком измотанном состоянии будете пробираться пешком через лес? Вы же весь перебинтованный и еле-еле стоите на ногах.
Вопрос резонный. Я действительно был не в лучшей форме. Но другого варианта у нас не нашлось. Никто, кроме меня, нормально прикрыть остальных членов группы точно не мог.
А потому я не стал вступать в дискуссию и просто отмахнулся, сказав:
– Нормально пробираться буду, главное, бинты бы за ветки не цеплялись и не разматывались.
На то, чтобы переодеть
