r>Глава 1. Мужской салон
И хвост саламандры точен,
И взгляд так остер как язык.
Я бы отдал все ночи,
Лишь бы не ставила точку,
Лишь бы хотела жить.
И цвет ее глаз как небо,
Как грозовые тучи!
Я вижу их, где бы не был.
Я знаю то синее небо!
Знаю, чем все они, лучше.
И стан ее всех прекраснее,
Что разорвал бы в клочья!
Твержу ей: я так ужасен!
Но свет в тех глазах не гаснет.
Она в ответ снова хохочет.
Напиться бы в изнеможенье,
Грудной утолить бы голод.
Ты – мое наваждение,
Ночь без луны, затмение,
Темнота, объявшая город!
Схватить бы, прижать бы крепко,
Не отпускать все ночи,
Впиться в те губы цепко…
И разнести все в щепки!
Если ты этого хочешь.
Твой аромат дурманит.
Жадно его вдыхаю.
Не подходи, умоляю!
Не убегай, поймаю…
Иначе рассвет снова грянет.
Кровь не вскипает под кожей,
Просто пылает пожаром.
Вылечи своим взглядом!
Вылечи же улыбкой!..
Или стань моей карой.
Только бы не ошибкой.
Придерживая глубокий капюшон черного плаща, я спешно повернула в Брежский переулок, но и здесь в конце улицы стояли стражники, опрашивающие испуганную горожанку.
Она была из тех, что вели свой честный промысел в определенное время суток, а потому ее испуг был обоснован. Однако у грозных вояк на эту и другие ночи и дни имелось задание поважнее, нежели обдирать даму облегченного поведения.
Они ловили нас. Ведь именно нашими портретами были увешаны все столбы и городские стены для объявлений.
Я на листовках в отличие от Персиди и Д-Ролли получилась очень даже ничего. Художник однозначно польстил моему носу, но с косоглазием перебрал. Однако кто будет судить творческого человека? Как вдохновение подсказало, так и нарисовал.
Я петляла по городу вот уже полчаса. Но куда бы ни сунулась, меня везде поджидали бравые воины, нацеленные на нашу поимку. И это глухой ночью! Она стояла над академгородком вот уже часов пять или шесть, однако заканчивать обход мужчины в серых плащах и не думали.
Они занимали собой улицы круглосуточно, и не дай Всевышний кого-то упустить из виду. Проверяли всех. Даже седых старух, разменявших век или два. За что, естественно, нередко получали клюкой, а то и ведьмовским проклятьем в спины.
Свернув в закоулок между домами, где лавочники обычно накапливали мусор, я прошлась по тонкому проходу. Остановившись у каменной половинчатой изгороди, прикрытой сверху ничем не закрепленной с одного угла металлической сеткой, подтянулась кое-как на руках и проскользнула на другую часть улицы.
Вообще такие тупики были именно что тупиками. Но Нирэл заранее позаботился, чтобы у нас появились пути отхода на самый крайний случай. Не знала, сколько денег он потратил, подкупив беспризорников и уличных попрошаек, но теперь мы не боялись оказаться загнанными в угол.
В каждом таком углу нас поджидал секретик. Стоило только запомнить, куда можно бежать, а куда не следует.
Прошмыгнув в плохо освещенный проулок, где располагалась таверна, куда даже стражники боялись зайти, я поднялась по сбитым ступеням и едва успела уйти в сторону. Из питейного заведения вывалился боров таких размеров, что я впечатлилась до конца своей жизни. И пока двое из ларца доказывали заплутавшему гостю, что его кошелек идет им гораздо сильнее, юркнула в темный проем.
Ароматы дешевого пойла, застарелого пота и вонючих духов безошибочно ударили в нос.
– Эй, угостишь даму? – встала у меня на пути красотка не первой свежести.
Но ловко увернувшись от ее цепких пальцев, я прошла сквозь всю таверну, стремясь ко второму выходу из здания. Он то и привел меня на следующую улицу, в конце которой начинался куда более респектабельный район.
В его центре особняком из роскоши стоял двухэтажный мужской клуб, который принадлежал Нирэлу. По всему королевству можно было насчитать таких десятки. Они открывались под одной и той же вывеской. На чисто белом полотне расположился черный галстук-бабочка и ни одного уточняющего слова.
Впрочем, объяснение и не
