востоковеда на русской службе, в Самарканде находилось свыше тысячи бухарских евреев[121]. Поэтому переданная в 1873 году Хорошхину информация, что бухарских евреев «полагают здесь до трехсот душ»[122], представляется крайним занижением их реального числа.
Георг Мейендорф и российский биолог немецкого происхождения Эдвард Эверсман, побывавшие в 1820–1821 годах в Средней Азии в одной и той же экспедиции, возглавляемой Александром Негри, независимо друг от друга написали об отсутствии евреев в Коканде[123]. Так оно и было, поскольку в другом месте Мейендорф отметил, что кокандским купцам приходилось возить в то время выделанные на месте белые ткани в Бухарский эмират для окраски в модный синий цвет[124]. Этот цвет оставался в моде потом еще долгое время. Он не понравился в 1870 году исследовавшему состояние шелководства в Кокандском ханстве князю Дмитрию Долгорукому: «Все женщины, которых я видел по дороге и в Коканде, были одеты одинаково, в длинный халат из дикой, голубоватой материи…»[125]
Вероятно, именно большой спрос на синие ткани побудил евреев-красильщиков позже переселиться в это ханство. Вольф отмечает, что во время его визита в 1832 году евреи уже переселились туда из Бухары и число их достигло 105 человек[126]. Скорее всего, эти его сведения – результат сильного преувеличения, как и другие – по Бухаре и Шахрисябзу, о чем мы поговорим чуть далее. Согласно более достоверным сведениям востоковеда Владимира Вельяминова-Зернова, к 1856 году в Коканде проживали двадцать пять евреев, занимавшихся окраской и последующей продажей шелковых тканей[127]. Спустя два десятка лет, накануне русского завоевания в 1876 году, по сообщению еврейского путешественника Эфраима Наймарка, там проживали двадцать евреев[128]. По всей видимости, к этому времени относится утверждение русского востоковеда и чиновника Владимира Наливкина, что «громадное большинство их [бухарских евреев] занималось ремеслом: в Фергане, например, были по преимуществу красильщики пряжи. Лишь наиболее состоятельные занимались торговлей»[129]. Часть переселенцев имели в городе недвижимость, о чем свидетельствуют акты 1859 и 1865 годов о покупке евреями Календарем и Даудбаем по одному участку земли, а также акт 1874 года, в котором при описании границ участка некоего мусульманина упоминается недвижимость Мулла-бая Симхаева[130].
В Андижане бухарские евреи поселились приблизительно в середине 1830-х годов. Это можно заключить из того, что Вольф в своих сведениях 1832 года о численности бухарских евреев по городам Средней Азии ничего не сообщает об их проживании в Андижане, а согласно информации, собранной русской администрацией после завоевания, свое кладбище в этом городе было у бухарских евреев уже в конце 1830-х годов. Спустя сорок лет там имелось более 200 захоронений[131]. Около шестидесяти семей проживали там накануне русского завоевания города[132], во время которого многие из них пострадали, как мы увидим ниже.
Евреев
ЦГА Узбекистана. Ф. 1. Оп. 17. Д. 809. Л. 33.
ЦГА Узбекистана. Ф. 19. Оп. 1. Д. 28792. Л. 3.
