почему «молдавская», но теперь лишь пожал плечами. Я привык. Если продолжать размышлять с позиции теории видов, то можно выявить изменения и у самца хомо беременнус. Ну а как еще назвать мужа беременной женщины?
В первую очередь эти изменения происходят с нервной системой. Слабые особи теряют самообладание, срываются. Те, что посильнее, – закаляют психику, внешне превращаясь в кремень, а внутренне – в водородную бомбу. Но желание найти собрата по интересам, или по несчастью, временами возникает и у сорвавшихся, и у рвущихся изнутри. Я четко осмыслил это, когда через три дня после похода к Прозерпине на моем горизонте появился похожий на Броснана Женя. Он позвонил как раз в тот момент, когда жена выносила приговор деревянной хлебнице.
– Здравствуйте, Нильс. Это Кравцов. Помните?
– Здравствуйте, Женя, – сам того не ожидая, обрадовался я.
Его звонок избавлял меня от разговора о способе хранения хлебобулочных изделий, и я, изобразив для Ариты извинение на лице, поспешно покинул кухню, ощущая прилив благодарности к малознакомому человеку.
С Евгением Кравцовым мы встретились на другой день. Он пригласил меня в пиццерию на Чистых прудах с длинным и не совсем понятным названием Andy’s Friends Cherry Cafe. Со слов Евгения, там можно было съесть «классную» пиццу и выпить хорошего пива в спокойной приятной атмосфере. Я не очень верю в «приятную атмосферу» московских пиццерий, но отказываться не стал. И правильно сделал. В полуподвальном зале было действительно мило, уютно, немноголюдно и не приходилось перекрикивать ни музыку, ни телевизор.
– Приятное местечко, – вполне искренне оценил я.
Женя поднял кружку и отсалютовал мне золотистым пивом с неопадающей шапкой пены.
– И контингент приличный, – отметил он, отпив сразу полкружки. – Хорошо-то как. Я уж и забыл, когда последний раз пил пиво в спокойной мужской компании.
– Признаться, я тоже.
– Что, – почувствовав знакомую боль, оживился Евгений, – вам тоже нервы сожрали?
Вопрос вышел резким и заставил ненадолго задуматься. В общем, конечно, сожрали. С другой стороны, мне по-прежнему было бесконечно жаль терзаемую гормонами жену. А кроме того, память живо набросала во всех красках супругу Евгения.
– Я не жалуюсь. Бывает хуже.
– Бывает, – со вздохом согласился он и вновь припал к кружке.
Я последовал его примеру. Пиво было свежим, холодным и с легкой горчинкой.
– А жена у вас кто?
– По образованию психолог, по призванию…
– Простите, – перебил мой собеседник.
Я споткнулся об извиняющийся взгляд поднимающегося из-за стола Евгения и замолчал. А он уже прицепил улыбку на лицо и двинулся к кому-то за моей спиной. Я обернулся.
В паре столиков от нас стоял улыбчивый мужчина на вид лет пятидесяти. Росту в веселом незнакомце было явно за метр восемьдесят, так
