чуть ли не в такие же, в какие немцы за хлебом под конец войны выстраивались, когда с продовольствием у них совсем плохо стало. Если авто эти будут выпускать с прежней скоростью, то очередь на них рассосется месяца за три-четыре. Не раньше.
Слегка приплюснутый сверху сигарообразный корпус казался слишком большим для двухместного авто. Здесь можно было расположить еще как минимум один ряд кресел, но большая часть корпуса скрывала мощный двигатель, который, приставь к авто крылья и пропеллер, наверное, мог бы поднять его в воздух.
Все остальные авто рядом со «Стальным ветром», какими бы представительными и дорогими они ни были, становились фоном, который лишь оттеняет истинное произведение искусства и не более того.
– Красота, – не удержался Шешель от комплимента этому своему первому увлечению, а актриса, проследив направление его взгляда, отчего-то сказала «Спасибо», будто комплимент этот относился к ней. К ней он тоже относился, но Шешель пока боялся говорить ей что-то подобное.
– Мне тоже это авто нравится. Прежде у меня «Лоран» был.
Какие слова: «Стальной ветер», «Лоран», будто из той жизни, из сказки. На войне несколько «Лоранов», пришедших из Франции, переделали под броневики, но «Руссо-Балты» подходили для этой роли лучше.
Луна – это тоже сказка? Томчин говорил, что нет. Может, проверить?
Похоже, она брала уроки у иллюзиониста или могла материализовывать предметы из пустоты. Застопорись на месте ее актерская карьера, то она сможет выступать в цирке, показывая фокусы. Откуда ни возьмись на указательном пальце у нее появилось серебряное колечко. Шешель не видел, чтобы Спасаломская доставала его из сумочки. К колечку были прикреплены два ключа от авто. Она слегка пошевелила пальцами. Ключи мелодично зазвенели, как колокольчики. Все это было сродни действиям рыболова, когда тот немного дергает удочку, чтобы наживка на крючке ожила и сонная рыба наконец-то выбралась из тины и водорослей и закусила наживкой вместе с крючком.
– Возьмите.
Она протянула Шешелю ключи. Теперь они лежали у нее на раскрытой ладони. Помимо них к колечку крепился маленький золотой брелочек в форме сердца.
Бог ты мой, от такого предложения у любого кругом пойдет голова. Шешель почувствовал, что ноги его начинают дрожать, точно это земля под ними трясется или он перенесся на палубу катера, в чреве которого работает двигатель, отчего палуба ритмично содрогается.
Рука его чуть затряслась – плохой признак, после которого, к примеру, хирургу надо искать более спокойную работу, читать лекции или мемуары писать, но уж никак не оперировать. Гонщику тоже не стоит в таком состоянии за руль садиться. Не заметишь, как въедешь в дерево или канаву. На небесах только и поймешь, что случилось.
Но не стоит так много значения придавать этому жесту. Если актриса решила поиграть с ним, почему бы
