е свидетельские показания и другая подобного рода чепуха. Эти ложные толки особенно характерны для американской прессы.
Вполне естественно, что в этой ситуации было бы желательно, чтобы отчет о случившемся не исходил от кого-либо из сотрудников экспедиции, то есть от тех лиц, которых можно было бы заподозрить в необъективности. Поэтому-то я и предложил взять на себя эту задачу мисс Эми Ледеран. Без сомнения, она именно тот человек, которому надлежит это сделать: в высшей степени профессионал, лишена предубеждений, так как не была прежде связана с экспедицией университета Питтстауна в Ираке, к тому же наблюдательный и мыслящий очевидец.
Не так-то легко было уговорить мисс Ледеран приняться за дело – пожалуй, это оказалось одним из самых трудных занятий за всю мою врачебную практику. А после того, как труд ее был завершен, мисс Ледеран проявила странное нежелание дать мне ознакомиться с рукописью. Я догадался, что отчасти причиною тому были критические замечания, сделанные ею относительно моей дочери – Шийлы. Я быстро разделался с этим, уверив ее, что дети ныне запросто нападают на родителей в печати и родителям даже приятно, когда дети получают свою долю. Кроме того, она крайне стеснялась своей литературной неопытности. Она уповала на то, что я «поправлю грамматику и прочее». Я, напротив, отказался изменить хотя бы слово. Стиль мисс Ледеран, на мой взгляд, энергичен, индивидуален и вполне уместен. Если она называет Эркюля Пуаро в одном абзаце «Пуаро», а в следующем – «мистер Пуаро», то такие вариации не только интересны, но и заставляют задуматься. В одном случае она, так сказать, «следит за формой» (а госпитальные сестры большие ревнители этикета), в другом – ее чисто по-человечески интересует то, о чем она рассказывает: церемонии и расшаркивания – забыты!
Единственное, что я сделал, – это позволил себе написать первую главу, чему поспособствовало письмо, любезно предоставленное мне одной из знакомых мисс Ледеран. Это по сути дела фронтиспис – беглый набросок портрета рассказчицы.
Глава 1
Фронтиспис
В Багдаде, в холле гостиницы «Тигрис палас» госпитальная сестра заканчивала письмо. Ее автоматическая ручка быстро скользила по бумаге.
…Так вот, дорогая, кажется, и все мои новости. Надо сказать, это великолепно – посмотреть немного мир, однако Англия для меня всегда благодарение. Грязь и беспорядок в Багдаде – ты бы не поверила, и никакой романтики, как бы ты могла себе представить по «Тысяче и одной ночи»! Конечно, он красив, но в основном набережная, а сам город – просто ужас; и совсем нет приличных магазинов. Майор Келси походил со мной по базарам, и, разумеется, нельзя отрицать, они оригинальны. Только сплошной мусор и звон медной посуды, до головной боли. И ничего, что бы мне захотелось купить, ведь нельзя поручиться, что это чисто. И надо быть очень осторожной с медной посудой из-за яри-медянки.
Я напишу тебе и дам знать, если что-нибудь получится с работой, о которой говорил доктор Райлли. Он сказал, что этот джентльмен, из Америки, сейчас в Багдаде и, может быть, заглянет ко мне днем. Речь о его жене – у нее «причуды», как сказал доктор Райлли. Больше он ничего не сказал, но тебе, дорогая, известно, что это обычно значит (я надеюсь, не настоящая D.T.[1]).
Конечно, Райлли ничего не сказал, но у него было такое выражение… ты понимаешь, что я имею в виду? Этот доктор Лейднер – археолог и раскапывает где-то в пустыне какой-то холм для американского музея.
Итак, дорогая, пора заканчивать. А то, что ты рассказала мне о маленьком Стабинзе, просто уморительно! А что сказала старшая сестра?
Пока все.
Положив письмо в конверт, она адресовала его сестре Кершоу, больница Св. Кристофера, Лондон.
Едва она надела на авторучку колпачок, к ней подошел местный мальчишка:
– Джентльмен приходить, видеть вас, доктор Лейднер.
Сестра Ледеран обернулась. Она увидела человека среднего роста, немного сутуловатого, с каштановой бородой и спокойными усталыми глазами.
Доктор Лейднер увидел шатенку лет тридцати пяти с прямой уверенной осанкой. Он увидел добродушное лицо со слегка выпуклыми голубыми глазами. «Именно так и должна выглядеть медицинская сестра по уходу за нервными больными, – подумал он. – Жизнерадостная, здоровая, опытная, деловитая».
«Сестра Ледеран подойдет», – решил он.
Глава 2
Введение Эми Ледеран
Я далека от мысли, что я – писатель, да я, собственно, и не умею писать. Я занялась этим просто потому, что меня попросил доктор Райлли; почему-то, когда доктор Райлли просит вас о чем-нибудь, то отказать ему невозможно.
– Доктор, – говорила я, – какой же из меня литератор.
–
D.T. – delirium tremens
