посасывать – к этому пришлось привыкать.
Но в целом земной мир нравился Янусу. Приятно было слышать голос женщины, его родившей, чувствовать ее ласковые руки. Он различал звуки дома и сада за окном, внимательно смотрел по сторонам, учился реагировать на непривычный, наполненный удивительными формами внешний мир легкой улыбкой или поворотом головы.
Когда маленькое тельце наконец смогло сесть, пространство вышло за пределы комнаты, и Януса стали отпускать с рук. Можно было целый день сидеть в траве и наблюдать, как муравьи перетаскивают с места на место припасы и какие-то иголки, строя муравейник. Как бабочки, раскидывая легкие крылья, перелетают с цветка на цветок. Вот огромный шмель вынырнул из зарослей таволги и, отряхивая лапки от сладкой пыльцы, грузно прогремел над ухом, пролетая дальше. Где-то над головой Януса под кронами деревьев тоже текла бурная жизнь. Рыжие беспокойные белки суетились и старательно укладывали желуди в щель ствола, а на самой верхушке аисты свили огромное гнездо. Целый дом, по мнению малыша. Янус не уставал поражаться многослойности жизни и ее разнообразию.
Он свыкся с состоянием беспомощности довольно быстро, тем более что ухаживали за ним хорошо. Когда Бог выбирал место рождения и людей, которые станут его земными родителями, решил не усложнять себе жизнь и сделать ее максимально приятной. Из всего земного шара Янус выбрал полуостров, очертаниями напоминавший человеческую ногу. Мальчик родился в семье италийского царя и его жены. С ранних лет окруженный любовью и заботой, он ни в чем не нуждался. Оба родителя обожали сына и будущего наследника области Лации.
Управляться с телом было занимательно, но куда больший интерес вызывали эмоции. Маленьким ребенком Янус мог хохотать полдня, до коликов в животе, глядя, как жук, пятясь на передних лапах, толкает шар вдвое крупнее себя. Даже легкая неровность на поверхности земли для жука была гигантской горой и существенным препятствием, которое он преодолевал с отменным упорством, а достигнув вершины, кубарем катился вниз, придавленный драгоценным навозным сокровищем. А этот плач? Стоило Янусу натужиться и выбросить из себя воздух со звуком «а», как весь дворец сбегался узнать, не нужно ли ему чего-то или, не дай бог, не повредил ли он себя.
Пока Янус рос и не мог преодолевать долгий путь, отправляться к небесным вратам приходилось во сне. Родители умилялись здоровому сну сына, который как по часам смыкал глаза, как только солнце начинало клониться к горизонту, и не открывал их, сладко посапывая, до самого восхода. Янус засыпал независимо от того, где он в тот момент находился – на руках матери или в седле с отцом.
Однажды, когда ему исполнилось пять и он уже хорошо бегал, Янус осмелился отправиться к воротам. Путь он преодолел легко, но, дойдя до огромных небесных врат, понял, что не может дотянуться до замка. Да и открыть тяжелые двери непросто – столько силы в теле ребенка не было. Он с трудом поставил несколько камней один на другой, потянулся вверх, изловчился и все-таки сумел несколько
