теперь все предельно ясно. Познакомились, формальности уладили. Раз Фоллен так хотела быть наравне с другими, Грир это ей с радостью устроит.
День стоял ветреный. По правде говоря, ветер дул с моря каждый день, только сила его оставалась непредсказуемой. Ремесло отпечаталось на руках и лице корабельного мастера: обветренная кожа, испещренная морщинками и огрубевшая от постоянного контакта со средой, заскорузлые с несходящими мозолями ладони. Когда трио шагнуло в неспокойное приморское утро, Грир дал Фоллен обрывок пеньковой веревки, по длине и толщине как раз подходящий, чтобы повязать вокруг шеи, а свисавшие концы доставали бы почти до талии. Фоллен взглянула насмешливо и с подозрением. Явно готовилась выпалить сердитый комментарий, но Грир увильнул от очередного укуса, сказав:
– Каждое утро я буду показывать тебе новый морской узел. В течение дня, пока наблюдаешь за остальными, тренируйся, чтобы к вечеру знала назубок. Теперь это твое ожерелье, малец. Носи с честью.
С помощью Беатрисы Фоллен заправила веревку под широкий воротник и пошла за Гриром на верфь. Клипер «Запредельность» заложили еще несколько месяцев назад. Официальная церемония началась с укладки киля, основы будущего корабля в 71,6 метра длиной. Предстояло собрать воедино тысячи деталей. Каждый кусочек особой формы, заточен под уникальную функцию, вместе же образуют морское судно, призванное ловить ветра и рассекать волны.
– Фоллен, сегодня пройдешься по килю, вдохнешь в корабль жизнь. Отец ждет, когда ты сделаешь первые шаги. Слушай и наблюдай. В этом твоя работа. Появятся вопросы – задавай. Чем скорее из тебя выйдет корабельный мастер, тем лучше.
У подножия холма, на котором расположилась верфь, стоял рослый человек с библией в руках. Он нетерпеливым жестом подозвал к себе троицу, и Фоллен сорвалась с места, обгоняя новоиспеченного наставника. Грир ухватил ее за рукав как раз в тот момент, когда она чуть не угодила носом в землю.
– Не спеши, малец. На моих глазах не упадешь. Ученик не должен идти впереди учителя. Не смей нарушать правил. Никогда!
Злая краска залила лицо Фоллен, пока та без толку дергала руку. Пальцы Грира плотными тисками сжимали плечо. Беатриса едва поспевала, бормоча под нос про излишнюю строгость к ребенку и грубое обращение. К этому моменту все трое уже приблизились к Джеймсу Куку Локхиду – человеку, который улыбался только в двух ситуациях: когда закладывали корабль и когда давали ему имя.
– Неплохо, Форман Грир. Фоллен, выпрямись. Спина должна быть прямой как мачта. Только маленькие девочки бегут к папочке в объятия. Взрослые ходят. Ты на верфи, а не в яслях. Поняла? Что до тебя Беатриса, прекращай нянчиться. Твоя работа – отчитываться.
Говорил Джей-Си сухо, постукивая по Библии узловатыми пальцами. Он частенько цитировал священную книгу. Грир помнил выдержки наизусть, но ни взглядом, ни жестом не выдавал раздражения и тем более
