ать весь день без перерыва на обед. Зачем он, если не нужно гонять по городу в поисках очередной истории, способной обеспечить мне относительно безбедное существование на ближайшие пару недель? А когда за окном промозглый сентябрь, и вовсе не хочется открывать глаза. Тем более, в такую рань. В мире случился Коллапс – неопознанное явление невыясненной природы, мироздание взбунтовалось, появилась магия, а общество так и не смогло изменить свои взгляды на оптимальную продолжительность рабочего дня. И даже его начало. Что вообще за новости – просыпаться ни свет ни заря? Как будто люди не могут начать работать в то время, когда мозг способен более-менее нормально функционировать, а не думать, где прихватить парочку недостающих гормонов, которые не удалось выкинуть в кровь до леденящего душу сигнала будильника. Или входящего вызова.
– Какого?..
Чтобы понять, что происходит, мне понадобилось около минуты. Для начала требовалось просто проснуться, потом – осознать, что никакого пожара в доме нет. Тогда что же так громко и противно пищит у меня в квартире?! Я даже сперва подумал, что снова уснул в театре, где провёл весь прошлый вечер. Проклиная свою привычку листать перед сном ленту новостей и отсутствие другой – выключать эту адскую машину на ночь, я извлек из-под коленки коммуникатор и, честное слово, хотел сбросить звонок, но в такую рань меня не слушаются не только губы. Я нажал «Принять вызов». Случайно. Проклятые сенсорные дисплеи, проклятая биометрия. Проклятая техника.
– Ммм?
Это единственное, что я мог сказать, когда, наконец, нашарил в постели истошно орущий коммуникатор, и мне было решительно все равно, кто находится на том конце провода.
– Никки, ты что, спишь?
Мне показалось, или в этом прекрасном голосе прозвучало недовольство? Я убрал коммуникатор от уха, открыл (с трудом) один глаз и посмотрел на дисплей. И взвыл. Мысленно.
– Нет, детка, кто же спит в субботу в пять утра? – пробормотал я.
– Не паясничай, – фыркнула Хитер. – У меня завал, срочно нужен человек для крутой событийки. Быстро и чётко – как ты умеешь.
На этот раз я взвыл уже по-настоящему.
– Хитер! Ты серьёзно?!
– Абсолютно! – бросила она. – Ник, я зашиваюсь, у меня нет людей, ребята уже кое-как справляются с эфирами, мне некого отправить, кроме тебя. К тому же это по твоей части.
– Детка, у тебя два отдела под боком, почему я?
– Ребята заняты, к тому же ни у кого нет связей в полиции. Хватит со мной спорить! Пиши, запоминай – мне всё равно. Езжай на Ша-авеню, Ларри говорит, там целая куча копов, в Сети пишут, что с утра выла сирена – сработал «Антимаг», а сейчас там оцепление. Мне надо, чтобы ты туда сгонял, узнал, что происходит, и снял несколько роликов. Ты слышишь?
– Мхру.
– Ник! Ты что, уснул?
– Что ты, я бодр и полон сил, – промычал я, пытаясь заставить губы двигаться так, как нужно мне. Сознание медленно уплывало обратно в сладкий мир грёз, где голос этой девушки звучит не так грозно и совсем по другому поводу.
– Тогда слушай дальше. Судя по кадрам из Сети, это где-то недалеко от Стены, ближе к западному району. Там ещё был недостроенный мост и какая-то лужа, помнишь?
– Детка, я имени своего не помню в такую рань …
– Мерри, если через полчаса ты не включишь трансляцию и не пришлёшь хоть что-нибудь с места события, будешь вспоминать свое имя, составляя резюме! И кончай называть меня деткой! – прошипела Хитер и бросила трубку, а я упал лицом в подушку.
Признаю, я, как и любой нормальный человек, люблю поспать, поэтому род занятий выбирал с учётом этой базовой потребности, отказаться от которой сложнее, чем – не верю, что это говорю – от секса. И всё-таки немного прогадал, потому что в репортеры крестит господин Ненормированный график. Но хотите – верьте, хотите – нет, я, Ник Мерри, люблю свою работу и отношусь к тем счастливчикам, которые не испытывают содрогания от мысли о новой трудовой неделе. Я готов не просто вставать спозаранку, но даже связываться людьми и нелюдью, влипать во всякие неприятности ради ещё одного добротного репортажа, способного зацепить даже самого искушённого читателя. А кто может быть искушеннее переживших апокалипсис? Приходится стараться, хоть и подъём спозаранку для меня стоит где-то между пыткой на дыбе и лечением зубов. После пары часов относительного бодрствования с меня можно снимать статус человека разумного. Человека вообще. Но, как говорит мой босс и основатель нашего маленького информационного агентства, если бы брошенный вызов остался без ответа, человечество бы так и плавало в океане. Впрочем, иногда я об этом жалел: там-то точно не приходилось думать о стабильности финансов, справедливости в обществе, необходимости эволюции и смысле жизни. А мне приходится это делать каждый день.
