овек сам кузнец своего счастья, то что толкает его сделать тот или иной выбор?
Мне часто приходилось справляться с серьезными проблемами, разочаровываться, терять силы и уверенность, но сегодня я по-настоящему твердо стою на ногах, ощущаю связь с землей, на которой тружусь и с людьми, которые выбрали идти вместе со мной. И кажется, основания жизнестойкости человека, совсем как у дерева – в его корнях. Чем старше я становлюсь, тем прочнее осознаю, как много силы и возможностей получила из детства, из семьи, из всего того богатого источника, который называется родина. Я вспоминаю себя совсем девчонкой и вижу в той Галинке многие черты, которые сделали меня Галиной Ивановной Ковалевой, успешной деловой женщиной, хозяйкой крупного бизнеса, главой большого и дружного семейства, уважаемым человеком в обществе.
Эта книга, во многом – благодарность той девочке, ее родителями, дедам, прадедам и стране, в которой она выросла.
***
Я родилась в послевоенные годы, в нелегкие времена, когда наша родина залечивала раны. Люди мало думали о самореализации, самосовершенствовании, а «личные границы» примерно совпадали с государственными. Для моих родителей, так же как для большинства взрослых той поры, «быть на стороне ребенка» означало не давать спуска, глядеть в оба, чтобы он не связался с дурной компанией и главным образом – выжил. Немногие родители мечтали о высшем образовании для своих детей, потому что едва сводили концы с концами.
Мой отец, Иван Васильевич Новожилов, родился в Пермском крае, в крестьянской семье. Помню обтянутый потертым плюшем семейный альбом, в котором хранилась фотография отцовских родителей. Дед был похож на героя русских былин: мощный, широкоплечий крестьянин из тех, на ком держалась Россия. Нельзя было не залюбоваться. И рядом бабушка, с натруженными, сложенными на коленях руками и суровым взглядом женщины, которая мало что видела в жизни кроме неустанного труда. Фотография эта сегодня хранится только в моем памяти, потому что альбом был утрачен во время одного из переездов.
После войны отец приехал в деревню Желнино, под Тюменью, работал бригадиром в колхозе, там и присмотрел себе невесту, мою маму, Любовь Федоровну. Вся родня по маминой линии у нас из Тюменского края, там родился мой старший брат Анатолий, а потом я и младший брат Виктор, так что я считаю себя коренной сибирячкой.
Родителям приходилось работать с раннего утра и до позднего вечера, по двенадцать часов в сутки, и мы с братьям часто были предоставлены сами себе, придумывали игры, возились с Жуликом, черненькой вертлявой собачкой, которую я обожала. Огромного Пирата отец брал на охоту, а мы запрягали в санки, и пес катал малышей.
Ясли и садики – это не про детей 50-60-х годов. Я и в лагере ни разу не была. С раннего возраста приходилось быть самостоятельными.
Наша семья переезжала несколько раз. В школу я пошла уже в Запорожской области, где мы жили в маленьком украинском домике с глиняными полами, которые мама не мыла, а время от времени мазала новым раствором глины. А заканчивала первый класс в Северном Казахстане, куда по призыву партии со всей страны отправлялись труженики для освоения целинных земель. Затем мы переехали в теплую Киргизию. Время было трудное, но отец всегда искал лучших возможностей для семьи, и потому несколько раз мы начинали все с самого начала. Наверное отсюда у меня смелость к переменам, я всегда готова стартовать с чистого листа.
***
В Казахстане мы жили в небольшом поселке Дмитриевка, в домике, насквозь продуваемом степными ветрами. Переехали зимой и сразу почувствовали на себе суровый климат. Семье с тремя детьми, младшему из которых едва исполнилось четыре года, пришлось тяжело. Нередко снежные бураны заметали наш домишко под самую крышу, так что утром выйти на улицу было просто невозможно. Спасибо соседям, которые откапывали двери и высвобождали нас из снежного плена. Но нам, ребятишкам, низкая температура и метели были только в радость. В школе отменялись занятия, а мы целыми днями катались на санках, строили крепости и играли в снежки.
В старых фильмах о стойкости советских людей, которые сообща преодолевали бытовую неустроенность и принимали тяжелые обстоятельства как должное, – вся правда жизни, которую я впитала с самого детства, на которой выросла. Стране пришлось пройти через такие испытания, что мужество и терпение стали, кажется, частью характера всех, кто взрослел в те времена. И моего тоже.
Дети рано становились взрослыми. Сызмальства родители приучали к домашнему труду. Мы умели не только мыть посуду, но и полоть огород, ухаживать за домашними животными, которых всегда было предостаточно: и коровы, и свиньи, и куры, и утки. Наверное поэтому школа была скорее отдушиной, окном в новый мир, местом общения, чем принудиловкой.
***
Я любила учиться. Перед глазами часто встает картинка: мы заходим в класс, снимаем валенки, мокрые носки и варежки, развешиваем их у металлической печки и босые садимся за парты. Вникали в премудрости русского языка, ломали
