юси! Не замужем, верит в любовь, но пока такой не встречала. Не дружит со спортом и чувством юмора. Живет с родителями. Это одна из причин, почему любовь обходит ее стороной!
Гоги, он же Гога, он же Гоша! В общем, вы поняли. Сын солнечной Грузии. Холост всегда, даже если женат! Утверждает, что вместо крови в его венах течет красное вино. Группа крови – Кингзмараули! В женщинах ценит их наличие.
Андрей – как вы догадались по фото – холост. «Что такое любовь? Новое приложение?»
До начала отпуска оставалось десять дней! Люся поняла: "Отпуск сам себя не спасёт. Спасение отпуска – дело рук самого отпускника". Как назло, накануне она разругалась с Андреем. А ведь у них были совместные планы на отдых, даже отпуск вместе подгадали. Обидно!
Они встречались уже пять лет, и Люсе это начинало надоедать. Как почти любая женщина, она давно была готова к тому, чтобы перевести отношения на новый уровень и, хотя бы, начать вместе жить. Андрей, как почти все мужчины, старался оттянуть этот момент на как можно более долгий срок.
Его все устраивало. Люсю все не устраивало. Из-за этого постоянно вспыхивали ссоры и возникали конфликты. Андрей мотивировал свой отказ что-то менять тем, что у них разные режимы. Он был айтишником и предпочитал отсыпаться днем и работать по ночам. Люся работала менеджером самого среднего звена и работала с девяти до пяти, от звонка до звонка.
– Ну, разве это повод? Мне уже скоро тридцатник. – Жаловалась Люся лучшей подруге, Ире.
– Конечно, нет. – Фыркала Ира. – Все мужики – одинаковые. – Ира сама была не прочь затащить кого-нибудь в загс, но желающих пока не наблюдалось. Они выпивали, не чокаясь, таким образом ставя крест на всем мужском населении планеты.
Так и жили Люся и Андрей на разных окраинах Москвы, каждый в своей однушке и лишь изредка встречались, чтобы подарить друг другу накопившиеся за неделю чувства.
– Я могу переехать к тебе. – Шептала Люся и ласково терлась носом о плечо любимого.
– Малыш, мы сто раз это обсуждали. – Устало говорил Андрей, отодвигаясь. Люся перекрывала ему доступ кислорода. – Площади наших квартир не позволяют комфортно разместиться двум людям. Тем более, с такими режимами, как у нас.
Люсе было плевать на режимы и на площади. Она где-то читала, что количество яйцеклеток ограничено и никто не знает, на сколько их хватит.
К тому же, на неё оказывала давление мама. Слава богу, что жила она в Нижнем Новгороде, откуда Люся и приехала семь лет назад покорять Москву.
– Ты замуж собираешься? – Сварливо говорила мама голосом Фрекен Бок. – Часики-то тикают. Вон Олька Иванова, одноклассница твоя, помнишь такую?
– Ну, помню. – Нехотя отвечала Люся, впервые за семь лет вспомнив, что у неё была такая одноклассница.
– Встретила вчера её маму в магазине. Помнишь её маму?
– Нет, мама, не помню. – Раздражённо отвечала Люся.
– Как не помнишь, толстая такая, в бухгалтерии у нас работала. – У Лидии Фёдоровны все, кто весил хотя бы на двести граммов больше неё, уже были толстые.
– И что, мама? – В голосе Люси появлялись стальные нотки.
– А о чем я говорила? Слушай, а цены стали, а цены. Вчера мяса немного купила, так…
– Мама, что там с Олькой Ивановой?
– Замуж вышла, троих родила. – Торжествующим голосом ответила Лидия Фёдоровна, словно лично приложила к этому руку.
– Рада за неё. – Сухо сказала Люся.
– Да ты о себе подумай, рада она. Что тебе в этой Москве, мёдом намазано? Вернулась бы, жениха бы тебе нашли, свадьбу сыграли, детки бы пошли.
– Мама, может, хватит? – Люся закатывала глаза.
– Не дождусь внуков-то, – плаксивым голосом говорила Лидия Фёдоровна. – Так и помру. Вчера давление подскочило, еле сбила. Сколько мне ещё осталось?
– Мама, тебе ещё шестидесяти нет. – Напоминала Люся.
– Нет, а больная вся. Как твой папка умер, так и кукую одна. Никому не нужна. Вон у соседки, бабы Клавы, дочка так дочка. Придёт, уберёт, продуктов купит, наготовит. – Плакалась Лидия Фёдоровна.
– Мам, ты сама пока в состоянии все это сделать. Сколько лет бабе Клаве, напомни. – Специально говорила Люся, прекрасно зная, что соседка в летах.
– Восемьдесят два. – Нехотя отвечала Лидия Фёдоровна. – Но… это ничего не значит.
– Конечно, не значит, мама. У вас всего-навсего двадцать четыре года разницы. Ладно, мам, мне пора.
– Даже и не поговорит с матерью толком. – Вздыхала Лидия Фёдоровна.
– Люблю, целую. – И Люся с облегчением нажимала на сброс, закидывая телефон
