руку, когда самолет начал падать, словно камень.
«Неужели я так хорошо притворяюсь?» – мелькнуло в голове у Лиззи. Ей тоже было довольно страшно. В животе у нее все перевернулось, когда видавший виды самолет, называемый работниками ранчо Фернандес «почтовым голубем», почти спикировал на свою цель – тренировочное ранчо мирового уровня посреди бразильских пампасов.
– Все будет в порядке, – успокоила Лиззи подругу, надеясь на лучшее, а сама задумалась.
Получится ли у них?
Точнее, справится ли она? И речь сейчас вовсе не про короткую взлетную полосу и не о самолете, перегруженном лошадьми, конюхами и снаряжением, – приземлятся они, скорее всего, благополучно. Но вот получится ли покинуть это место, не разбив своего сердца и не испортив свою репутацию? Сейчас Лиззи казалось невероятным, что Чико когда-то столько значил для нее. Но ведь тогда ей было всего пятнадцать лет. В то замечательное лето он был ее другом и наперсником, пока ее родители не взъярились на него.
Чико Фернандес может считаться злейшим врагом ее семьи, и все же Лиззи прилетела сюда, благодаря гранту, полученному от колледжа, чтобы вытянуть из этого человека все, что он знает о лошадях. Вернувшись домой, она восстановит семейный бизнес по тренировке лошадей, который, как утверждает ее отец, разрушил Чико. Лиззи знала, что отец часто скрывает за громкими словами собственную вину, и научилась делать свои выводы, невзирая на его драматические заявления.
Утверждение лорда Фэйна, что эта поездка – замечательная возможность для его дочери отомстить человеку, которого он считал своим врагом, казалось нелепым, но Лиззи, как всегда, терпеливо выслушала отца. «Чико отнял у меня все! Все! Доброе имя, бизнес, богатство и успех, лошадей и даже жену – твою мать, Лиззи! Всегда помни об этом!»
Да и как можно было забыть? Отец постоянно твердил, что стал из-за Чико алкоголиком, и теперь жена, бросив его, живет на юге Франции с очередным юным любовником.
А еще раньше Чико якобы соблазнил ее. Впрочем, родители Лиззи распространяли слух о том, что это было изнасилование. Лиззи не могла поверить в такое, но ее мать приложила все усилия, чтобы разрушить дружбу дочери, леди Елизаветы Фэйн, с этим «оборванцем из бразильских трущоб», как она выражалась.
Лиззи тогда казалось, что она влюблена в Чико. Ей было плевать на эти сословные различия – да и сейчас они ее не волнуют. Она больше не та доверчивая девочка и видит ошибки родителей. Что бы ни говорил отец, вряд ли именно Чико виноват в разрушении их семьи. Бабушка, занявшаяся воспитанием Лиззи, когда отец и мать потеряли интерес к дочери, как-то сказала, что ее родители сами развалили свой брак.
Но больше всего когда-то обидело Лиззи то, что Чико не сдержал обещания забрать ее из дома. Она боялась там жить. Родители то и дело устраивали вечеринки, на которых все напивались и занимались за закрытыми дверями тем, о чем оставалось только догадываться. Такими подробностями Лиззи не делилась с другом, но сказала ему, что ненавидит свой дом. Чико, не требуя никаких объяснений, пообещал спасти ее, а сам вернулся в Бразилию, даже не попрощавшись. А ведь Лиззи ему полностью доверяла и так до конца и не оправилась от его предательства. В то лето они дошли до обмена небольшими подарками, хотя наставник Чико, Эдуардо Дельгардо, следил, чтобы эта дружба не переходила во что-то большее.
«Надо сосредоточиться на главном – даре Чико обращения с лошадьми. Только это сейчас имеет значение», – решила Лиззи. Если она сумеет перенять все, чему будет учить ее Чико, то сможет восстановить семейный бизнес. А еще Лиззи не терпелось показать старому другу, как она изменилась: стала такой же упорной и решительной, каким был он сам. Да, нелегко будет видеться с ним каждый день, но нельзя провалить это обучение, ведь от нее зависят многие люди из Роттингдина.
Ход ее мыслей прервала Дэнни, взвизгнув при посадке.
Все. Пути назад нет.
Оглядевшись, Лиззи почувствовала, что ее уверенность еще больше пошатнулась. Все вокруг выглядело крупнее и опаснее, чем она себе представляла.
Почва выжжена солнцем, палящим с неба. Судя по прогнозу погоды, влажность за бортом самолета очень высокая. Лошади будут вести себя беспокойно после такого долгого перелета. Понадобятся конюхи с крепкой рукой, чувствующие перепады их настроения. Лиззи отлично ладила с лошадьми. В них была заключена вся ее жизнь. Обычно одно ее присутствие сразу успокаивало их. Не дожидаясь, пока пилот выключит двигатели, Лиззи отстегнула привязной ремень и направилась к самому капризному жеребцу. Она оставалась рядом с ним, пока не открыли люк в хвосте самолета. Внутрь хлынули солнечные лучи, и раздался хрипловатый мужской голос, отдающий короткие распоряжения, – такой знакомый, словно звучащий из прошлого.
Вот его обладатель произнес какую-то фразу, и Лиззи замерла. На мгновение показалось, что ей снова пятнадцать лет, она в конюшнях Роттингдина ловит каждое слово Чико.
– Эй! –
