их палкой. Анжелина увидела, как бродячий артист, выступавший с медведем, пошел в сторону перевала Пор вместе со зверем на цепи. Она тут же вспомнила скрипача со смуглым лицом и длинными черными волосами: наверняка он был цыганом.
«А я думала, что они вместе!» – удивилась Анжелина.
Мгновенно позабыв об этом, она принялась с любопытством разглядывать необычный фронтон церкви в форме пикового туза, примыкавший к шестиугольной колокольне из светлого песчаника. Над массивными воротами возвышалась красивая статуя Пресвятой Девы.
Не обращая внимания на припозднившихся зевак у соседней таверны, Анжелина пошла по улочке, которая вела к кладбищу. И тут она испытала настоящее потрясение: ослица исчезла.
– Нет, нет! Только не это! – расплакалась Анжелина. – Наверное, Мина отвязалась.
Но обрывок узды, висевший на решетке, был аккуратно перерезан ножом – Мину явно украли. Не веря собственным глазам, Анжелина, повернувшись, воскликнула:
– Это невозможно! Кто это сделал? Зачем?
В отчаянии она стала оглядываться по сторонам, потом посмотрела на землю, но не увидела следов копыт.
– Значит, Мину украли, едва я ушла, – вполголоса произнесла Анжелина. – Боже мой, что я скажу папе?
Это была катастрофа. Растерянная, обезумевшая Анжелина кинулась на улицу Претр, которая вела в Сен-Жирон. Там она побежала на площадь Пуш, любимое место гуляний жителей Масса, обсаженное высокими платанами. К кольям были привязаны лошади и несколько коров. Но Мины нигде не было – Спаситель бросил меня, а я потеряла ослицу, – заливаясь слезами, причитала Анжелина.
Сама не зная как, она очутилась на улице Монтань, перед домом с номером одиннадцать. За окном с закопченными от дыма стеклами громко плакал ребенок. В следующий миг появилась Эвлалия.
– Что такое? Что происходит, мадемуазель? – спросила кормилица. – Ну и вид у вас!
– У меня украли ослицу. Я всюду искала ее: и на соседних улицах, и на площади.
– Входите, что стоять под снегом, – предложила сжалившаяся над Анжелиной Эвлалия. – А чего тут удивляться, если появился бродячий цыган! Я полагаю, что ваше животное уже трусит по высокогорной тропинке в сторону Испании. Граница-то совсем рядом.
Анжелина вновь увидела сына, плакавшего от голода. Берта Фабр качала его, держа на руках, но малыш не успокаивался.
– Дайте мне его, свекровушка, – сказала кормилица. – Бедная мадемуазель Лубе лишилась своей ослицы. Теперь придется ждать дилижанса. Он отправляется в четыре часа. Кучер меняет лошадей на станции Лакур, а затем, миновав мост Сен-Лизье, едет в Гажан. Возможно, вы на мели…
– Что значит «на мели»? – удивилась Анжелина. – Вы говорите о деньгах? Я смогу заплатить за проезд, хотя это и неразумно. Я приехала на ослице, чтобы не тратить лишних денег.
На пороге
