на летающей трапеции».
– Что такое «трапеция»?
– Это акробатический снаряд в цирке, палка, подвешенная на канатах под самым куполом, – попыталась объяснить гостья, рисуя рукой в воздухе.
– А при чем здесь это?
Люси задумалась на минуту. Подняла глаза и заметила висящую на натянутой через всю комнату веревке мокрую майку, с которой еще капала вода.
– В конце писатель умирает от голода…
– Умирает?
– Да.
– И что?
– Думаю, что Сароян, автор рассказа, сравнивает возбуждающую магию полета на трапеции с психозом, который предшествует смерти…
Сатен слушала ее затаив дыхание.
– Это грустная история, – пробормотала она.
– Да, но очень поэтичная.
– Ты счастливая, что прочитала ее. Что смогла… Почитай мне начало! – вдруг взмолилась она.
– Сейчас? – спросила Люси и засмеялась, не в силах сдержаться.
– Прошу тебя!
– Но мне придется переводить на ходу…
– Разве ты не преподаешь английский? – тут же парировала Сатен.
Девушка заерзала на стуле и открыла книгу. Запах типографской краски смешался с ароматом роз и корицы.
– Первый абзац, – сказала Сатен.
– Хорошо, первый.
Учительница откашлялась и тихо прочла первые слова, затем подумала какое-то мгновение и начала по-армянски:
– «Сон. Бодрствование в горизонтали на вселенских просторах, смех и радость, сатира, конец всему…» – Она резко положила книгу на колени и недовольно покачала головой. – Нет, так нельзя, я убиваю текст, я должна хорошо обдумать, – пожаловалась она.
Один из мальчиков зашевелился во сне, и она, воспользовавшись ситуацией, встала.
– Уже поздно, я не хочу мешать, – сказала она. – Можно я возьму это? Обещаю, что верну, – попросила она, показывая на старый букварь Розакур.
Сатен немного подумала.
– Да, – разрешила она, – при условии, что…
Люси подняла голову и посмотрела ей в глаза.
– …при условии, что ты расскажешь мне историю с трапецией, переводя слово в слово. Ты сделаешь это для меня?
Молодая женщина посмотрела на нищенские условия, в которых жила Сатен: на люльку из четырех сбитых гвоздями досок, в которой лежали, обнявшись, близнецы, на майку и ползунки на бельевой веревке, с которых капала вода, на умывальник с надписью «калимера», на сшитые наполовину тапочки на кровати, на шкатулку из-под конфет рядом с инжиром, на муху, жужжащую над ними.
– Почему бы и нет? Мне кажется, это хорошая идея, – ответила она с напускной легкостью. Затем она взяла обе книги и попрощалась, махнув изящной рукой. – Я скоро вернусь, – пообещала она, прежде чем исчезнуть за портьерой.
