Прощай, Коста-Рика!. Владимир Гурвич

      Он побежал в мою сторону, стреляя на ходу. Я откатился на пару метров, поэтому все его выстрелы были мне не опасны. Я сел на колени, подняв автомат на изготовку.

      Его лицо появилось над бурелом. Он посмотрел в ту сторону, где я находился совсем недавно, потеряв тем самым несколько драгоценных секунд, которые и решили наш поединок в мою пользу. Я выстрелил ему в голову, несколько пуль угодили точно в цель. Он упал, издав предсмертный крик. Он был наполнен таким ужасом и ненавистью, что этот хриплый прощальный возглас еще долго звучал в моих ушах, заставляя меня содрогаться от неясного, но жуткого чувства.

      Оставался последний из нападавших. Но его нигде не было видно. Никак не проявил он себя и после предсмертного крика своего напарника. Но я был уверен, что он слышал его, у него не было времени уйти далеко. Следовательно, он где-то затаился и ждет своего шанса.

      Спрятавшись за буреломом, я внимательно смотрел по сторонам. Но никого не видел. Даже Илоны. Я не понимал, куда она делась и что задумала. Может, воспользовалась ситуацией и убежала, оставив меня одного расхлебывать то, что она заварила. А еще плохо отзывалась о мужчинах. На себя бы посмотрела.

      Вокруг царила какая-то первозданная тишина. Наверное, так было на планете в то счастливое время, когда по ней еще не ходили люди, принесшие на нее вместе со своим появлением бесчисленные звуки и шумы, от которых им же самим так хочется где-нибудь укрыться. Я очень любил такую тишину, вернее, периодически у меня возникало сильно желание, оказаться где-нибудь там, куда не доносятся докучливый гам цивилизации. Но сейчас эта ситуация меня отнюдь не радовала, наоборот, вызывало величайшую тревогу.

      Я продолжал лежать на земле, не зная, что делать дальше. Поднимешь голову – и получишь пулю в лоб или в затылок. Стоило ли говорить, что такая перспектива меня никак не устраивала.

      Прошло минут десять, но ничего не изменилось. Даже ветер окончательно стих и не раздавалось абсолютно никаких звуков. Такой тишины в своей жизни я еще не помнил, она была столь всеобъемлющей, словно мир куда-то исчез.