совывать раз двадцать, а может и больше, пока он не изобразил их именно такими, какие они были на самом деле.
И вот объявляют: балетмейстер-постановщик Виктор Перешкин. И выбегаю я. Зал рукоплещет, а потом появляется директор балетной труппы Влад Серый и поздравляет меня, обнимает и благодарит. А ведь всего год назад он мне кричал:
– Ну всё, Витёк, ты доигрался! Снова подставил всю труппу?! Я увольняю тебя! Собирай свои шмотки и освобождай место в гримерке.
И, ведь, действительно, подлец. Когда я пришёл на следующий день, как ни в чем не бывало, думая, что Серый остыл, он вручил мне уведомление об увольнении.
А я-то что? Я не виноват. Я не по своей вине опаздывал, забывал дома туфли, приходил пьяным на спектакль… например, так далее. Это всё он, это всё тролль надо мной измывался, пока я не… Ну давайте, я лучше всё по порядку расскажу:
Глава первая
В последнее время мне ужасно не везёт; вот, например, в прошлый вторник я был точно уверен, что включил будильник на 7:30. Лёг со спокойной совестью, а проснулся почти в полдень. Точнее, лёг-то я где-то в третьем часу ночи, досмотрев фильм и выдув в одну глотку, считай, весь пузырёк. Но точно помню, как ставил будильник. Так вот, проснулся, смотрю, а будильник пропал, хотя я оставил его, как обычно, на тумбочке. Администрация театра, да и сам директор, мне уже столько сообщений оставили, что памяти у автоответчика почти не осталась. Ну что тут поделать – бегом в театр, а меня на ковер к директору:
– Вот, – говорят, – уже который раз опаздываешь. Уроком не занимаешься, уже совсем из формы вышел, на сцене на тебя смотреть страшно, да и травму вот-вот получишь.
А урок для артистов балета – святое. Это как зубы чистить. Каждый день делаем мы наши упражнения, чтобы мышцы в форме оставались. Только я про урок расстроиться успел, а они:
– На репетициях не появляешься, другим приходится за тебя отдуваться.
В гримерку захожу, а там действительно мужики хмурые сидят, даже не здороваются. Руку им протягиваю, а они как будто не замечают. Ну я тут громко перед всеми извиняюсь, объясняю, что будильник действительно ставил, но он куда-то исчез. А один из старичков насмехается:
– Домовой твой будильник спрятал, что ли?!
И тут я вспоминаю свой сон, что не домовой, а что-то волосатое, ушастое, серо-землянистого цвета бегало передо мной по лесу. Я это чудище пытался догнать, будто оно что-то украло у меня… Присниться же иногда.
– Да, – отвечаю я ему, – точно домовой. Я ему проставиться забыл.
– Что, сам всё выжрал? – прикалывается нахальный салага.
– Ты не будильник, наверное, подкручивал, с пьяни-то, а понятно что, у понятно кого. – добавил еще кто-то.
Все заржали, но я не врубился, что именно он имел в виду потому, что всё думал о своём сне.
– На телефоне нужно будильник ставить, крити!, – заметил полусолист.
– Да не просыпаюсь я от этих телефонов! Да и к тому же лишняя радиация ночью мне совсем не нужна.
Все заржали ещё пуще.
– А что, это правда? Будильник у меня старинный, со стрелками и двумя колокольчиками, по которым язычок бьёт. Звук такой, что метрового поднимет.
Смех и приколы смягчили обстановку, и я спокойно отработал этот день.
Зато на следующий день случилось что-то по-серьёзнее. Попала одна балетная туфля телесного цвета. Нужно сказать, что балетные туфли, или как их простые люди называют «тапочки», обычно бывают либо белые, либо чёрные. Телесные балетный театр закупает в очень ограниченном количестве и исключительно под размер каждого артиста. Резинок же, подходящих под цвет твоей кожи, вообще не бывает. Приходится пришивать белые и закрашивать их гриммом. Так вот, я взял эти туфли домой, пришить эти самые резинки. Я никогда не доверял эту работу костюмершам, потому что нужно вседа точно подобрать длину и угол, под которым нужно их пришивать. Я пришил и точно помню, что положил в сумку. Специально поставил будильник на телефоне и свой старинный, который я вечером почему-то нашёл в ванной.
Проснулся вовремя. Собрался, позавтракал, и такой гордый иду и делаю себе преспокойно урок. Пропотел и совсем хорошо стало. Вроде все и ко мне хорошо относятся. Сегодня утренний спектакль. Я уже и грим сделал, и оборванные штанишки с рубашечкой надел, полез в сумку за туфлями и достаю одну… Всю сумку перевернул, а второй туфли так и не нашёл. Ну что поделать! Одел одну всю, а другую, дырявую, у товарища пропустил. Она мне немного была большая, но, думаю, ничего, выдержит.
И вот я на сцене. Прыгаю, кручусь, бросаю ножку. И вдруг при очередном баттмане, то есть броске, слетает моя туфля, летит через
