понять, куда там ставить ногу, не говоря уже о том, чтобы оставить мертвое тело и после этого замести за собой все следы.
Кто же это тогда? Харди, который не делает секрета из того, что Бродчёрч ему не нравится, прорабатывает версию, что это кто-то из местных. Единственный человек в их городе, замеченный полицией в сексуальных домогательствах, – это старый распутник, который вот уже год как прикован к постели в доме для престарелых. Как в любом городе, в Бродчёрче есть целый ряд проблемных семей, однако в истории их внутренних потасовок и мелкой торговли наркотиками нет ничего такого, что предполагало бы, будто ситуация могла докатиться до убийства ребенка. Значит, это должен быть кто-то приличный или, по крайней мере, без темного прошлого.
Элли оглядывается по сторонам. Над головой светит солнце, и вид на набережную, как всегда, очень красив, но теперь она смотрит на красочные коттеджи и лодки, которые словно из книг с картинками, через фильтр подозрения, искажающий и затемняющий все, что находится в кадре. Убийцей Дэнни может быть любой из этих людей. Этот мужчина среднего возраста, который несет на плече ящик с рыбой, молодой парень на стремянке, моющий окно. В их сторону идет смутно знакомый ей мужчина в костюме с пенопластовым стаканчиком кофе в руке. Похож ли он на человека, который может задушить маленького мальчика? Он приветственно кивает ей. Элли краснеет, как будто он мог прочесть ее мысли, и опускает глаза. В момент, когда ей больше всего нужно быть наблюдательной, она, похоже, просто не может смотреть людям в глаза.
У нее противно сосет под ложечкой, и она понимает, что, вероятно, знает того человека. Не близко, не по имени, но это может быть кто-то вроде этого Мистера-со-стаканчиком-кофе, которого она видит каждую неделю, кто-то, кому она кивает при встрече, кто-то, кто до сих пор не доставлял им никаких проблем. И если убийцу знает она, то его с таким же успехом знает и половина города. Жители Бродчёрча, может быть, не так уж сплочены, но все же связаны между собой.
Но кто он?
Этот вопрос начинает повторяться в ее голове, и тут ее мысли прерывает Харди.
– Ваш сын, Миллер, – говорит он. – Они с Дэнни были друзьями. Мне необходимо поговорить с ним.
«Ну, это мы еще посмотрим», – думает Элли, хотя вслух ничего не говорит. Должен быть кто-то еще, кто мог бы допросить Тома; возможно, кто-нибудь из женщин-ДК. В любом случае этот нервный, угрюмый мужчина, который к другим людям даже по имени обратиться не может, просто не в состоянии деликатно или эффективно общаться с ребенком, который потерял друга.
Для начала пусть он просто перестанет говорить с ней, как сержант-майор. Во всяком случае, стоит попробовать. Элли берет себя в руки и решается.
– Сэр, не могли бы вы не называть меня Миллер? Я не очень привыкла к обращению по фамилии и предпочла бы, чтобы вы звали меня Элли.
Пауза так
