я длительному воздействию экстремальных факторов чрезвычайной ситуации, и пути их коррекции».
Вот так-то! А почему бы и нет? Ну, а раз надо корректировать, так будем корректировать!
Через час на столе было все, что можно выпить и все, чем можно закусить. А чтобы часто не бегать в гастроном, первого было на столе больше, чем второго.
Разлили «горючку» по стопкам и мы дружной «стаей» окружили стол. Стоим. Минута тишины.
– Ну! Полетели!!! – сказал наш командир.
– Полетели!!! – согласился командир второго экипажа.
И мы дружно полетели!
Потом пили за милых дам, потом за наших командиров, а затем за знаки зодиака, начиная с козерогов.
В общем, все было в дыму, слышался смех, несвязанные речи и звон гитары. Возле стола пока еще стойкая четверка, придерживая друг друга за плечи, напевала:
Снова вместе собрались,
Выпили, запели.
Наливаем всем, кто пьет,
Стаканы запотели.
Кто-то шушукался в углу и обнимался, кто просто сжимал стакан и глубокомысленно глядел в пространство, а кто-то уже храпел на диване в прихожей. Можно было считать, что все почти расслабились, хотя, до состояния: «…ты меня уважаешь…» или: «я бы в разведку с тобой пошел» еще не дошли. В единственном кресле, полуразвалясь, сидел второй пилот Сергей Малыгин. Он бренчал на гитаре и периодически с выкриком напевал.
Эх! Раз! И не раз!
Мы летали на Кавказ!
Украина, ты свободна
За границей все сейчас.
Эх! Раз! И не раз!
Крым пока еще у нас.
Далеко Париж и Рим,
Мы летим сегодня в Крым!
– Слушай Серж, ты кроме этого еще что-нибудь можешь? – спросил бортинженер Костя.
– А шо! Могу! – и снова прокричал:
Надо мной мерцают звезды,
Звезды Зодиака.
Дома с нетерпеньем ждут
Жена и собака.
– Ладно, Серега, кончай страдать! Ведь ты же не женат! Давай просто выпьем, – перебил его снова Костя.
– Во! Это уже конструктивно! Слушай! Неужели я так противно пою?
– Да нет! Нормалек! Только очень громко.
К нам подошли двое из соседнего экипажа, и мы выпили еще две бутылки уже всей компанией. И тут Сережа снова как выдал:
От моря и до моря,
От горы и до горы
Это наша Украина
В ней живут одни хохлы.
Мы все за демократию,
Мы дети одной матери…
Тут уж поднялся такой шум от удивленного «Ты че, Серж, совсем!» до вежливого «Заткнись!». Сергей полуприкрыв глаза, осмотрел всех и сказал:
– Но вы же ничего не заказываете! – а после паузы спросил:
– Ну, так что же хочуть леди и джентельмены услышать?
И тут каждый стал предлагать свое, а Лариса, наша стюардесса, которая давно положила глаз на Сергея, взяла его за руки и томно попросила.
– Сережа, для меня. Серенаду.
– Для тебя, что захочешь, – сказал Сергей и запел. И неплохо запел, учитывая выпитое. И вдруг почти в конце куплета он оборвал серенаду.
– Е-мое! Как здорово, что вы мне напомнили! Помните Светку Краевскую? Ну, стюардессу нашу! Она два года как уволилась и уехала в этот город. Она звала меня в гости, и даже адрес дала. Во, куда я сейчас пойду серенадить!
– Да ты че, Серж! Ты на ногах еле стоишь.
– А что ты сможешь в таком виде? Ха-ха-ха-ха!
– Да поздно уже!
– Все! Все! Больше ему не наливайте!
– А вдруг нарвешься на кулак в двери!
Что только ему не выкрикивали с хохотом и чувством, но Серега уже нацепил на лоб фуражку, взял со стола бутылку вина, а из графина вытащил букет цветов. И уже на пороге, глупо улыбаясь, прокричал «А-а-дье-е! Прифет!» и выскочил из номера.
Сергей сел в первое такси, стоявшее у подъезда гостиницы, и начал рыться в карманах. Водитель молча смотрел и ждал. Наконец Сергей выудил из карманов записную книжку и со словами «Счас, счас! Найду» – листал ее постранично.
– О! Вот! Нашел! Улица Гашека, 15.
– Только шеф, останови метрах в 100. Я к девушке с сюрпризом приехать хочу.
Водитель понимающе кивнул, нажал на газ и повез почти сразу заснувшего Сережу.
– Все! Все! Просыпайся!
