он хочет, несмотря на все отрицания мозга.
Он шагнул ближе, оставляя между ними лишь пару дюймов, и протянул руку, не позволяя Эмили отойти.
– Да, я пригласил ее сюда с мыслью о будущем браке. Но я хочу тебя, Эмили, и ради тебя самой, не из-за лунного света, виски или десятка других причин, о которых мы думали этим утром. Пруденс может войти сюда, в эту дверь, в компании сотни лучших шлюх Лондона, но ни одна из них не отвлечет меня от тебя.
Эмили приподняла брови.
– Это предполагалось как комплимент?
Ее голос остался чертовски холодным, и все же она не сделала ни малейшей попытки отстраниться. Он поднял пальцами ее подбородок. Ее глаза говорили «прощай», но губы приоткрылись так, что это нельзя было не воспринять как приглашение.
– Это не комплимент. Это правда, – сказал он. – И если ты пока не осознала этой правды…
Он прижал ее к себе. Ей хватило бы упрямства умереть, но не признаться, однако он видел, как за ее защитным фасадом пылает яростное притяжение. Ее глаза расширились. Губы приоткрылись.
И он не стал ждать ее протестов. Он поцеловал ее, быстро, настойчиво. Он чувствовал, как она воюет сама с собой, как борются ее страсть и верность обещаниям. Она сжала губы, но все ее тело стремилось к нему. В тот миг он понял, что однажды ее завоюет – даже если ему не удастся завершить начатое сегодня.
А в следующий миг открылась дверь.
Отпустить ее было не легче, чем вырваться из трясины. Эмили отшатнулась с потрясающей скоростью, пронзая его взглядом.
Но скорость ее не спасла. Пруденс стояла в проеме двери, и ее искаженное в ужасе лицо четко виднелось в свете свечи, которую она держала. С ней не явились лондонские шлюхи, зато рядом стоял Алекс, готовый взорваться.
Малкольм предпочел бы шлюх. Но не было времени жалеть о появлении Солфорда. Малкольм шагнул вперед, закрывая собой Эмили, готовясь ее защитить. Она попыталась встать между мужчинами, но Малкольм рукой отодвинул ее за спину.
Солфорд занес кулак. Малкольм не двинулся с места. Он заслужил хороший удар от ее брата, но от второго готов был защищаться.
Удара не последовало. Солфорд опустил руку. Но скалиться не прекратил.
– Я пощажу тебя сейчас, Карнэч. Это зрелище не для леди.
– Ради меня сдерживаться не стоит, – сказала Пруденс, закрывая дверь. – Если ты справишься с Карнэчем, я возьму на себя Эмили.
Когда она приблизилась, Малкольм увидел ту искру, которая сделала Эмили и Пруденс такими преданными подругами. Искру, которая грозила опасностью не хуже огня на пороховом складе.
– Прю, я не хотела, чтобы так получилось, – сказала Эмили.
– Никому из нас оправдания не нужны, – отрезал Солфорд.
Малкольм знал, что должен сказать. И он сказал бы – но только ей, не ее брату. Слова во рту ощущались странно, словно поднимались со дна океана, холодные и безразличные, колышущиеся на волнах.
– Я поступлю так, как велит мне долг, Солфорд. Мы с леди Эмили поженимся, как только закончим с необходимыми приготовлениями.
