, в последний раз блеснуть перед всеми, Людовик XIV заказал празднества в Фонтенебло. Контролер Демаре, у которого все кассы были пустехоньки, оказался в превеликом затруднении. Но министру было известно, что лакеи его тайком перечитывали его бумаги и выдавали спекуляторам тайны его решений. Что же он придумал? Он выпустил на 30 миллионов билетов заемной кассы и вручил их Самуилу Бернару, – влиятельнейшему из финансистов того времени. Затем он составил проект лотереи, имевшей целью поднят курс этих билетов и удалился из кабинета, оставив рукопись свою на бюро. Ажиотеры получили немедленное уведомление, и эти процентные бумаги, – в виду предстоявшего покровительства им со стороны министра, – стали раскупаться нарасхват: в несколько дней курс их с 35 % поднялся до 85 %.
Воспользовавшись случаем, Бернар продал билеты, находившиеся у него в залоге, и вскоре в руках министра оказалась сумма, даже превосходившая ту, которая требовалась на заказанные празднества. Лотереи, разумеется, не состоялось, мошенничество было разоблачено, и курс бумаг упал до крайности. По словам Кошю, рассказывающего этот анекдот («Law, son système et son époque», стр. 2), капиталисты не замедлили, впрочем, отмстить за себя: последний заем Людовика XIV был дисконтирован по 400 %.
За то и дефицит, при вступлении на престол Людовика XV, оказался громадным.
В течение четырнадцати предшествовавших лет истрачено было в общем итоге 2 миллиарда 870 миллионов, а доходов реализировано всего на 880 миллионов. Разница пополнялась займами. Государство состояло в долгу 2 миллиарда слишком, сумма колоссальная для того времени. Часть этой суммы была обеспечена постоянными или пожизненными рентами, остальное заключалось в государственных бумагах. Последняя часть долга (700 миллионов слишком), которую предстояло выплатить в короткие сроки, давным-давно доставляла больные заботы министрам финансов, сундуки которых по прежнему оставались пусты. Притом же налоги выплачивались все с большим затруднением. Известно, что сельское население, в особенности за последние годы царствования Людовика XIV, испытывало крайнюю беспросветную нищету.
Такое положение становилось особенно опасным, в виду характера человека, правившего тогда Францией. Одаренный большим умом и высокими качествами, но в то же время погрязший в пороках, бредивший наслаждениями, Регент более всякого другого страдал скудостью кошелька, которая во стократ увеличивала затруднительность управления и доводила двор до положения, близкого к полному безденежью. От природы склонный к приключениям, он мечтал о какой-либо магической палочке, по мановению которой потечет золото и вернутся времена процветания, обилия и радостей. Всякий проект, щеголявший подобными обещаниями, должен был увлекать его, лишь бы он был задуман смело и с виду логично.
Впрочем, такой проект явился не сразу, и регент поступил так, как и всякий другой поступил бы на его месте, т. е. начал с применения традиционных мер перемены правления.
В виду того, что бесчисленные государственные бумаги теряли по 75 проц., так что в руках последних их собственников они ценились лишь в четверть номинальной своей стоимости, – решено было число их сократить. Было сделано распоряжение, чтобы владельцы предъявили ценные свои бумаги в комиссию, которой поручалось проревизовать их. Результат этой ревизии выразился таким образом, что в обороте на 652 миллиона различных ценных бумаг возвращено было всего на 250 миллионов государственных билетов однородного типа, по 4 проц. Это сокращало долг, но не пополняло казны, так что стесненное положение осталось почти неизменным. Тогда вздумали поприжать «дельцов». Действительно, считалось в порядке вещей, чтобы всякое новое правительство начинало с того, что заставляло вернуть неправильно захваченное предателями, обогатившимися в предшествовавшее царствование. Предполагалось, что они ограбили народ, короля, государство, и потому конфисковалось их имущество, – чего же справедливее? Народ одобрял это, не замечая, что в итоге поборы все-таки оставались незаконными. И вот учреждена была «Судебная Палата» и её расследованию подверглись 4470 крупных откупщиков казенных доходов, банкиров, арендаторов и подфермеров, наличность которых считалась через-чур значительной. Некоторые были арестованы. Другим предписывалось, под страхом смерти, не отлучаться от места своего жительства более нежели на час. Сверх того, одновременно почтмейстерам запрещалось доставлять экипажи и лошадей кому бы то ни было. Наконец, доносчикам обещалась премия, в объеме пятой части конфискованных имуществ, и под страхом смертной казни возбранялось злословить против этих молодцов. Несколько несчастных били казнены. Иные, охваченные страхом, сами покончили с собой. Сперва народ одобрял все это. Но парламент, не желая поступиться своими судебными привилегиями, восстал против постановлений «Судебной Палаты». Несколько случаев отвратительных насилий возмутили общественное мнение. Затем, в виду боязни богачей делать затраты, приостановились торговые сделки. К тому же и сами судьи оказались на подозрении. Ходили слухи, что они давали себя подкупать, и приходилось подумать об учреждении Чрезвычайной Палаты для производства суда над Судебной
