но разве прилично так-таки прямо все это и писать? Ведь ты бы сам мог быть так же стар, как я, если бы мог, как рак, пятиться назад.
Хоть это и безумие, но в нем есть своя система. – Ваше высочество, не довольно ли вам гулять на воздухе?
Пора в могилу?
Да, это правда, довольно гулять на воздухе! (В сторону.) Как иногда остроумны бывают его замечания! Часто безумные дают такие ответы, что здравомыслящим за ними не угнаться. Однако надо пойти, устроить встречу его с дочерью. – Ваше высочество, позвольте получить от вас разрешение удалиться?
Вы ничего не можете получить от меня, с чем бы я охотнее расстался. Еще охотнее я расстанусь с жизнью, с жизнью, с жизнью…
Имею честь кланяться, ваше высочество!
Несносные старые дураки!
Входят Розенкранц и Гильденстерн.
Вы к принцу Гамлету? Он здесь.
Мы очень вам благодарны.
Полоний уходит.
Дорогой принц!
Многоуважаемый принц!
А, милейшие мои друзья! Как поживаешь, Гильденстерн? А! И Розенкранц! Ну, как вы оба поживаете?
Как живут люди нашего уровня.
Мы счастливы немногим, что дает Фортуна, – мы не на ее макушке.
Но и не на пятке у нее?
Тоже нет, ваше высочество.
Значит, вы обитаете в центре ее благосклонности?
Да, она благосклонна к нам.
А вы этим и пользуетесь? Да, она развратная бабенка! Ну, что нового?
Да ничего, ваше высочество. Разве только то, что в мире все становится честнее.
Значит, скоро будет светопреставление! Ваша новость что-то сомнительна: вас надо пощупать хорошенько. Скажите, дорогие мои, чем вы рассердили вашу Фортуну, что она вас засадила сюда, в тюрьму.
В тюрьму, принц?
Дания – тюрьма.
Тогда и весь свет – тюрьма.
Превосходная! В ней много камер, застенков, казематов. Дания – одно из самых поганых отделений.
Мы думаем иначе, принц.
Значит, она для вас не тюрьма. Ведь, в сущности, нет ничего ни хорошего, ни дурного – все зависит от взгляда. Для меня это тюрьма.
Значит, ваше честолюбие сделало ее такою: она слишком тесна для вашей
