очень острая проблема: о духовничестве и послушании, важность которой понятна любому христианину, искренне ищущему спасения, мечтающему обрести доброго помощника, советчика и отца в духовных вопросах.
В книге представлена еще и третья тема, достойная отдельного, самостоятельного изложения, но органично вписавшаяся в «Печаль», как средство борьбы с нею. Это – «Упование на Бога».
Таким образом, в тексте приводятся наставления святых отцов Церкви по следующим аспектам духовной жизни: о печали, о Божьей воле и человеческой, об уповании на Бога, о необходимости исполнения Евангельских заповедей, о необходимости руководства в духовной жизни.
Приложение охватывает все эти вопросы и предлагает материал в более простой, доступной для современного человека форме, с примерами из нынешней жизни.
Опытный христианин сможет найти ответы на волнующие духовные проблемы непосредственно в творениях отцов, а новоначальный – в Приложении.
Не стоит пугаться тех мест, где авторы обращаются к монахам (инокам), потому что в предлагаемых статьях идет речь не о высочайших состояниях подвижников (например, чистая сердечная молитва), а о самых первых средствах духовной борьбы, необходимых всем христианам (например, самоукорение). Преподобный Симеон Новый Богослов подтверждает это: «Итак, чадо мое возлюбленное и брат мой… не говори: «Это невозможно для меня», ни опять: «Это идет к одним монахам, а не к тем, которые живут в мире». Ибо Христос заповеди Свои определил вообще для всех и ничего не законополагал особо для монахов и особо для мирян».[1]
В приложении некоторые места выделены подчеркиванием – стоит обратить на них особое внимание.
Помоги нам, Господи, победить печаль!
Святые отцы о печали
Святой Иоанн Кассиан Римлянин
Борьба с восемью главнейшими страстями
99. В пятой брани предлежит нам отбивать остны всепожирающей печали, которая если как-нибудь получит возможность обладать нашим сердцем, то пресекает видение Божественного созерцания и, душу всю низвергши с высот святого благонастроения, расслабляет вконец и подавляет: ни молитв не дает ей совершать с обычною сердечною живостию, ни чтению Священных книг, – сему духовному орудию и врачевству – не допускает прилежать, ни мирною и тихою с братиями быть не оставляет, – ко всем также обязательным делам послушания делает нетерпеливою и ропотливою, и, отняв всякое здравое рассуждение и возмутив сердце, делает ее как бы обезумевшею и опьянелою, и сокрушает и подавляет пагубным отчаянием.
100. Почему если желаем законно трудиться в подвигах духовной брани, то с не меньшим вниманием должны врачевать и эту болесть. Ибо как моль одежде и червь дереву, так печаль вредит сердцу человека (Притч. 25, 21), – как ясно и определенно выразил силу этой зловредной и пагубнейшей страсти Божественный Дух. Как одежда, изъеденная молью, не имеет уже никакой цены и не гожа более на честное употребление и как дерево, червями источенное, уже не годится на постройку или украшение какого-нибудь здания, хотя бы и посредственного, а заслуживает быть отложенным на сожжение огнем – так и душа, пожираемая угрызениями всесокрушительнейшей печали, не гожа уже бывает ни для того первосвященнического облачения, которое миро Духа Святого, с неба сходящее прежде на браду Ааро-на, принимает потом на ометы свои, как это изображается в пророчестве святого Давида в следующих словах: Как драгоценный елей на голове, стекающий на бороду, бороду Ааронову, стекающий на края одежды его (Пс. 132, 2), ни для построения и украшения того духовного храма, которого основания положил Павел, премудрый архитектор, говоря: Вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас (1 Кор. 3, 16), и на который какие идут дерева, то описывает Невеста в Песни Песней, говоря: Кровли домов наших – кедры, потолки наши – кипарисы (Песн. 1, 16). И вот такие-то роды дерев избираются для храма Божия, и благовонные и негниющие, которые не подлежали бы ни порче от ветхости, ни точению червей.
101. Иногда болесть эта имеет обычай порождаться от предшествовавшей страсти, или гнева, или похотения, или любостяжания, когда кто испытывает потерею предвзятой в уме надежды удовлетворения их делами или вещами по роду их; иногда же без всяких наличных причин, могших ввергнуть нас в эту пропасть, по воздействию лукавого врага, внезапно схватывает нас такая прискорбность, что мы не бываем в состоянии принять с обычною приветливостию посещение даже самых дорогих и нужных нам лиц, и, что бы ни было ими сказано в подходящем разговоре, почитается тогда нами неуместным и лишним, и не дается им никакого приятного ответа, по причине преисполнения всех изгибов сердца нашего желчною горечию.
102. Этим наияснейше доказывается, что не всегда по вине других возбуждаются в нас остны прискорбностей, но паче по собственной нашей, потому что мы сами в себе носим причины всех восскорбений, именно в семенах страстей, которые, как
