смотрит на меня и говорит Митьке:
– Ну и молодец! Иди скорее ужинать, раз устал.
Брат, понятно, завидует мне, что я учусь в школе, раньше него прихожу домой и мне не приходится спать днем. Он просто не знает, как иногда надоедает учиться и как хочется, чтобы поскорее наступили каникулы. Когда я говорю ему об этом, он не верит и вздыхает:
– А мне бы не надоело! Зато у тебя сончаса нет!
Митя ждет – не дождется, когда, наконец, перестанет ходить в садик – а осталось ему совсем немного (до конца июня). Потом у него – торжественный выпускной утренник и… каникулы. Это он сам так упорно называет два летних месяца, которые останутся до первого сентября, когда он станет школьником. Ему кажется, что он тогда сразу во всем сравняется со мной. Наивный пупсик! Куда ему! Правда, кое в чем мой брат надеется не напрасно: скоро он, оставаясь дома, сможет гораздо свободнее везде таскаться за мной и Светкой и выведывать наши секреты. К счастью, моя мама выходит в отпуск сразу после братишкиного выпуска из садика, «чтобы ребенок не бегал без присмотра» (по ее выражению). Так что в основном он будет под маминым попечением. Но все-таки скрываться от его любопытного курносого носа будет нам куда труднее, чем раньше. Я думаю (и Светка со мной согласна), что Митька – прирожденный шпион. Все умеет: и незаметно наблюдать, делая вид, что увлеченно играет, и следовать за нами короткими перебежками, и чуть ли не по-пластунски ползать. Честное слово, не вру! Однажды прошлым летом он появился буквально из ниоткуда посреди огромного пустыря, заросшего травой, и заорал: «А я здесь!» – прямо мне в ухо. У меня просто в глазах потемнело и волосы на голове зашевелились. А он хохотал, поросенок белобрысый! Ну, как он мог так к нам подобраться, что даже осторожная Светка, которой было поручено быть часовым, ничего не увидела и не услышала? По земле, конечно, полз, как Чингачгук – Великий Змей – хоть бы одна травинка шелохнулась! Одно хорошо: ничего того, что нам запрещают взрослые, мы со Светкой тогда не делали, а просто играли в «Бригаду» (есть такой фильм – вы видели, наверное?). Поэтому Митькина разведка ничего ему не дала, кроме огромной царапины на руке, за которую его потом ругала мама (как же, как же, – на этом пустыре много ведь всякого железного хлама валяется – вот и схлопотал, шпик несчастный!). А вообще-то братишка это любит: выведать что-нибудь про меня, а потом шептать, например:
– Дай мне быстро половинку пирожного, а то сейчас маме расскажу!
Приходится давать, деваться некуда. Такой вот мой брат противный шкет. Но я все равно его люблю, хотя могу и стукнуть за подобный шантаж, когда мамы рядом нет. Я понимаю, что он хочет быть таким же большим, как я, и то же самое уметь. Я это знаю – сама была дошкольницей. Поверьте, приятного мало! Поэтому я особо на Митьку за его делишки не сержусь. Тем более, что сейчас он пока еще ходит в садик и скрываться нам со Светкой приходится от него только по выходным. Вот уж кончится
