Дайте хоть на праздник бабушке отдохнуть! Вы же не знаете, какая у нее работа и как всё болит! Эгоисты! Нажрались конфет – и всё им не праздник! Сама от себя отрываю – и всё равно сволочи неблагодарные!»
Мы не теряли еще надежды и, пусть слабо, но пытались отстоять наше человеческое право на новогоднее Чудо!
И вот вроде бы все засыпали около 10 вечера. Из бабушкиной комнаты уже доносился глубокий храп, и мы, торжествуя, пробирались на цыпочках в другой конец флигеля, где стоял ТЕЛЕВИЗОР!.. Вот уже и Кузьмин разрывается в «Я не Ромео, ты не Джульетта… Ну почему всё в мире против нас?!», как вдруг:
– Ах вы суки! Сидите полнОчи – свет нагораете. Я экономлю каждую копейку, чтоб вас поднимать. Не знаете вы, как деньги достаются! Скоты неблагодарные! Всё думаете, как перехитрить и обмануть бабушку. А бабушка у вас – сам ангел святой! Такую еще поискать! Всё чувствую, даже во сне. Быстро выключайте и спать! Дергаются там по телевизору, разврат всякий! Разве это можно слушать? Еще и платить за эту херню!
Перехитрить бабушку в самом деле было не просто. Без всяких институтов и не зная, что писал Пушкин-Лермонтов, или рисовал Салтыков-Щедрин, или ваял какой-то там Шекспир-Сибиряк, – с бытовой памятью у нее был полный порядок. До копейки помнила, сколько в кошельке, и не дай бог пропадет хотя бы одна!
Это и произошло как раз в те весенние дни, когда наши классы собирали деньги на ремонт. Я уже знала, что получу отказ. И всё закончится скандалом – до боли предсказуемым и унизительным. «Какие сборы?! С сирот и участника войны?! Вот я пойду к директору, чтоб поувольняли там всех! Вымогатели! Себе в карман! Или вы врете всё? Может, снова хотите обмануть меня?!»
– И что сказать классному руководителю? – промямлила я, даже как-то безучастно, будто и не слышала последних фраз ее монолога.
– Так и скажите: нет денег! Еле концы с концами. Мы без мамы, без папы. И бабушка с дедушкой больные уже. А то вроде ваша учительница, дура, забыла! Что это за беспредел такой! Нет на них Сталина! Что хотят, то и делают!
Вечером мы сидели с Любой во дворе. Дни уже длинные, теплые, светлые. Долгие… (А дальше двора нас всё равно почти и не пускали. Школа – и назад. И летом – не дальше соседнего переулка. И чтоб без подружек, так как «они научат бл… вовать, а друзья, если есть у мальчиков, «научат воровать и убивать. Чужие люди никогда хорошему не научат. Слушайте только кровную бабушку!»)
– И что делать? – Сестра чуть не плакала. – Мне уже стыдно каждый раз говорить «нет», будто мы самые нищие и жадные. Снова весь класс будет смеяться. Ну как я скажу, что бабушка не дала? После смерти мамы баба совсем как собака стала. Раньше она получала мамину пенсию. И всё равно упрекала, что кормит ее на свои деньги.
– Любаш, она и сейчас получает. Как наш опекун, – на двоих. Правда, не знаю сколько. Ничего, закончим школу, – может, когда-нибудь и это кончится… Не переживай.
