жажду власти, – он многозначительно заглянул в ее глаза – он ответил на ее брошенное в гневе – «властолюбец», – охота, впрочем, как и любые развлечения, мне больше по сердцу, чем властные, но такие скучные обязанности. —
Он поднялся и отодвинул один из крепких стульев у длинного стола: – присоединяйся, Хранительница, утренняя трапеза дает силы на весь день, – указал он рукой на ожидающее ее место за столом. Ина, еще борясь с неудержимо рвущимся наружу гневом, села на стул с высокой изящной резной спинкой. Впрочем, Иавана, похоже, совсем не трогала ее встревоженная душа. Он вернулся на место, спокойно беря со стола серебряную ложку. Ина некоторое время сидела в полном молчании, наблюдая, как старый слуга с седой головой заполняет стол перед ней серебряными приборами. И тут же властный голос правительницы взорвал тишину трапезной.
– Ты не расторопен, Фрол, – не сдерживаемым раздражением звенел ее голос.
Ина подняла голову. Правительница, сузив глаза, излучающие презрение, смотрела на седого слугу, склонившегося перед ней в поклоне.
– Ты стал стар, чтобы обслуживать стол Владельца, я прикажу изгнать тебя из обители.-
– Смилуйтесь, правительница, – еще ниже склонил голову седой слуга, – я всю жизнь верой и правдой… здесь, – тихо произнес он, – у меня и угла-то своего нет.-
Красивые губы Америя сложились в ядовитой усмешке, готовясь высказать очередное недовольство.
– Да смилуется, – неожиданно, не дожидаясь слов матери, спокойно махнул рукой Иаван, – не правда ли, матушка, – он внимательно глянул на Америю, – старому слуге с момента твоего появления в обители служившему тебе, негоже отказывать.-
Америя промолчала, но в этом ее красноречивом молчании проявилось все недовольство, которое она не высказала лишь останавливаемая присутствием за столом нового лица и гостьи – Ины.
– Не смущайся, Хранительница, – как нив чем не бывало, обращает свое внимание на Ину Владелец, – хотя, впрочем, понятно, тебе чужды яства людского мира, мясо убиенных животных и дичь в таком изобилии представленном на этом столе, – Иаван широким жестом руки обвел заставленный стол, – боюсь и наше питье ты не примешь – хмельные меды, так приятно дурманящие голову, правда вызывающие жажду после излишнего их принятия, а посему, седой друг Флор, угости нашу гостью овощами с полей крестьян, хлебами, да лесными орехами и не забудь – родниковой воды прохладной в серебряном фамильном кубке.-
Ина сидела, ни жива, ни мертва. Такая забота. Конечно он знал, что подается на стол в Гармоничном мире. Ох уж, как и быть с этим безалаберным Владельцем, пока только раздражающим ее своей беззаботностью. Утренняя трапеза продолжалась в полном молчании. Ина бросала редкие взгляды на занятых неторопливым поглощением яств Иавана и Америю. Они совсем не удивлены ее появлением, как-будто оно ожидалось здесь, как-будто представитель иного мира был совершенно
