Заехать не смогу – домой иди сам. Буду к обеду, – эти короткие фразы Джин завершили их молчаливую поездку.
Проводив брата взглядом до ворот школы, Джин отправила в рот пластинку жевательной резинки, резко нажала на педаль газа и скрылась за поворотом.
Один за другим отвечали ученики. Хадсон, Хью и Кэрролл… Каждый из них подходил к учительскому столу и брал билет. Тони мучился в ожидании, когда учитель вызовет его.
– Тони Маккензи! – прозвучал голос учителя Бэлфорда.
Дальше все происходило точь-в-точь, как в приснившемся Тони сне: мальчик почувствовал вытянутой ладонью нужный, как ему показалось, билет, взял его со стола и, не заглянув в его содержание, стал отвечать то единственное, что знал назубок. Тони без запинки рассказал теорему и замолчал, ожидая, что скажет учитель. Ученики с любопытством наблюдали за происходящим. Мистер Бэлфорд, не вставая со своего трона, пожелал взглянуть на билет. Тони, волнуясь, передал его учителю. Тот поправил очки и перевернул билет. Он удивленно поднял брови, и по классу тотчас же пронесся шквал хохота, так как там значился №14! Учитель бросил на учеников испепеляющий взгляд поверх очков, и смех мгновенно стих.
– Мистер Маккензи, – обратился к Тони Бэлфорд, – вы отвечаете тринадцатый билет уже третий раз, хотя вытягиваете билеты по другими номерами. Как это понимать?
– М-м-и-истер, Б-б-б-э-элфорд, я д-должен б-был в-вытянуть им-м-менно т-тринадцатый б-билет! – промямлил сконфуженный Тони.
В моменты волнения мальчик заикался еще сильнее. Врачи уверяли его маму, что заикание врожденное. Но Эльза знала, что Тони не заикался до семи лет. С чем это было связано, она не догадывалась. Все попытки избавиться от недуга были безуспешными. Сам Тони привык жить с этим, хотя часто плакал ночью от досады, что не может говорить, как все.
В классе опять засмеялись. Кто-то с задней парты язвительно заявил:
– Он же у нас волшебник!
Бэлфорд вновь сверкнул глазами, и смех стих. Его боялись и уважали.
– Что значит «должны были вытянуть именно тринадцатый билет», мистер Маккензи? – сняв очки, осведомился учитель.
Тони стоял и не знал, что отвечать. Он и так уже давно страдал от насмешек одноклассников над его не всегда, к сожалению, проявляющимися способностями видеть сквозь предметы и перемещать их силой мысли. И хотя ему ни разу не удалось что-либо подвинуть, а угадать билет получилось лишь несколько раз, мальчик был уверен, что он может это сделать. Его увлечение книгами по телекинезу и сверхспособностям не вызывало беспокойства у матери. Эльза была очень занята и всю заботу о Тони переложила на Джин.
Сестра же позволяла делать Тони все, что ему заблагорассудится. Взамен он не рассказывал маме о том, что она не очень-то пеклась о нем, а, проводив в школу, мчалась к подругам и, как правило, возвращалась домой
