hasis>www.aihappy.ru, последний пост автора– Просыпайся! Ну же! Уже пора!
Ее лицо. Улыбка. Веснушки вокруг носа, сияющие синие глаза.
– Ты так проспишь свое счастье!
– Нет…
Я рывком встаю с постели и вижу, что она, уже одетая, готовит на моей электрической плитке нехитрый завтрак.
– Спасибо…
– Только по-быстрому. Руки вымой. Ты с кетчупом любишь или с майонезом?
– С тобой. И побольше.
Я встаю, обнимаю ее. Как странно видеть ее здесь, в моей комнате! Мне одновременно неловко и лестно; соседи, слава богу, еще спят, а может, и ушли куда-нибудь спозаранку в поисках спиртного.
– До сих пор не могу привыкнуть, что ты…
Мы завтракаем.
– Мы точно ничего не забыли? – вдруг хмурится она, оглядывая чемоданы. И устраивает мне небольшой допрос по поводу того, взял ли я то или это. Я дожевываю и киваю головой.
– Ну все, едем.
Машин на улицах немного, и мы довольно быстро выезжаем за город. У нее на коленях карта.
– Ты хоть знаешь, где это? – оживаю я. – И… долго это займет?
– Ну, сколько бы ни заняло… Это недалеко. Я там была, и не однажды. Ты еще не привык к тому, что я волшебница?
– Нет. И не хочу привыкать…
Я следую ее указаниям, и мы наконец сворачиваем на какой-то проселок, весь в лужах.
– М-да… А это точно здесь?
– Здесь, здесь, езжай, – она снова смеется, открывает окно. – Какой чудесный воздух!
Я аккуратно выруливаю на пригорок, лес сменяется полем, и нам открывается замечательный вид: луг, деревенька с двумя прудами, где мальчишки удят рыбу, и церквушка на пологом холме.
Я подъезжаю к храму (мальчишки, побросав удочки, сразу увязываются за машиной), и останавливаюсь. У входа в церковь – две нарядно одетые женщины, видимо, местные. Они внимательно оглядывают нас, когда мы входим внутрь.
Она сразу направляется к батюшке, который, в глубине, в парадной фиолетовой рясе, дает кому-то наставления. Он встречает ее, как добрую знакомую, благословляет и говорит с ней о чем-то. Я слышу его мягкий баритон, разносящийся по церкви, но не разбираю отдельные слова. Она, улыбаясь, кивает головой. Потом возвращается ко мне и говорит: все готово.
Сам обряд не занимает много времени. Откуда-то являются люди, которые, как я понимаю, должны засвидетельствовать наше венчание – двое мужчин, один хмурый, с замечательно развитыми, красивыми и сильными руками, и другой, совсем еще мальчик, робкий и застенчивый. Они держат венцы над нашими головами, пока батюшка произносит нараспев подобающие обряду слова. Он говорит, насколько я могу судить, то, что обычно говорят в таких случаях, но то ли внутреннее убранство церкви так влияет на меня, то ли его тон, только я чувствую, что мои глаза наполняются слезами; я борюсь с ними, до того самого момента, когда нужно надеть ей кольцо, и незаметным движением вытираю их рукавом. Она, в свою очередь, надевает кольцо мне. Батюшка говорит что-то с улыбкой, теперь уже другим, обычным голосом, и я понимаю, что должен взять ее за руку. Мы выходим на свежий воздух.
Она целуется, как с родными, с обоими мужчинами, принимает благословение батюшки, приникает ко мне.
Смущаясь, я помогаю ей сесть в машину. Мы трогаемся. Я гляжу в зеркало заднего вида: все – и женщины, и мужчины, и мальчишки, и батюшка – стоят на пороге церкви и смотрят нам вслед. Некоторые машут. Она, повернувшись, отвечает им.
До самого шоссе мы молчали. Потом она начала щебетать о чем-то. О чем – я не разбирал, она часто болтала просто так, о вещах, на мой взгляд, совершенно незначительных, и это доставляло мне не меньшее удовольствие, чем когда мы оба, каждый о своем, молчали. Меня не покидали мысли о том, что еще полгода назад мы не были знакомы, а теперь вот – муж и жена.
Я прислушался к тому, о чем она говорит: она прикидывала, сколько времени нам потребуется, чтобы попасть в аэропорт, и успеем ли мы до начала регистрации или приедем прямо к посадке.
– Может, срежем где-нибудь?
– Нет, моя хорошая. Поедем по Каширке. Времени у нас достаточно.
Я почувствовал, как она тепло взглянула на меня, – и в следующий момент ощутил на своей щеке ее поцелуй.
Мимо нас проносились какие-то городки, придорожные кафе, поля и перелески. Солнце било через стекла навылет, и я, подняв руку, опустил козырек.
Искоса взглянул на нее – она устроилась на своем сиденье, как всегда, подогнув под себя одну ногу, а вторую чуть ли не уперев в лобовое стекло – и сделал ей замечание, но она, как всегда,
