нас на другой берег реки. В подарок им мы вручили экземпляр «Практики вольных путешествий» (оранжевое издание 1997 г). Интересно, какова судьба этой книги? сохранилась ли? А ребята, наверное, уже выросли и «сделали ноги» из родительского дома, в Мурманск или иной центр цивилизации.
На другом берегу реки Варзуги, если верить карте, находится посёлок Усть-Варзуга. Реально там всего один житель, пожилой человек. Объяснив ему свою сущность, мы получили разрешение переночевать в одном из пустующих домов.
Самое интересное на этом берегу – именно эти пустующие дома, рыбацкие избы-вписки. Они стоят через каждые пять километров, не запертые.
Многие – хорошо сохранившиеся, с печкой, столом, рыболовными сетями; можно найти одеяло, соль, сухари. Некоторые дома очень старые, брёвна, из которых они построены, стали светлыми от солнца и ветра. Есть и уже рухнувшие дома, а есть и весьма крепкие. Мурманская область – один из последних регионов России, где такие дома до сих пор ждут своих редких гостей. В других местах – ближе к городам – такие дома либо сгорели, либо превратились в дачи новых и средних русских, и вольный ночлег в них невозможен.
Следующий день мы шли от этого посёлка Усть-Варзуга, населённого одним жителем, до деревни Чаваньга. Справа – море, раз в несколько километров – вписочные домики. Слева – бесконечная линия телеграфных столбов за горизонт. Под ногами – мох и лишайники, иногда – песчаная тропа, иногда – влажное болото. Иногда наш путь пересекали речушки, мы преодолевали их вброд, иногда по колено, а иногда и почти по пояс в воде. Солнце совершало движения над нашими головами, и не заходило. В этот день мы преодолели 40 км.
Тут-то как раз мы и подходим к теме самоходных свойств. Вскоре они ухудшились. Пройдя пару километров, я заваливался отдыхать на приятный влажный мох; минут через двадцать подтягивался Винокуров, и с ним вместе ещё двадцать минут мы поджидали глобально отставшую женщину. С большим облегчением к вечеру мы увидали очертания домов деревни Чаваньга. Перед нами выявилась довольно шумная и быстрая река, и мы, не видя от усталости путей переправы, устроились на ночлег в ближайшей избе.
Пытаясь растопить печь, мы наполнили избу дымом: видимо, дымоход был засорен. Всё же сварили что-то и переночевали. Кстати, ходили мы тогда совсем с маленькими рюкзачками; у меня, например, был маленький «Воровский» рюкзак без навесных пакетов, в котором хранился спальник, кружка, торпеды с крупой и сахаром, карта… и вроде всё. Весил он килограмм восемь, этот рюкзак. Рюкзак Кати был немного больше, так как там хранились, вероятно, всякие женские ненужные вещи. Но причина утраты самоходности была не в рюкзаке: Катя усердно натёрла ноги, и скорость её неуклонно снижалась, начиная ещё с транзита Лодейного Поля.
Дальнейшее передвижение нашей команды было невозможным: скорость женщины, упала до 2 км/час. Нужно отправляться обратно, но и это
