быть, нам по дороге; в таком случае, я вас подвезу.
Рандаль принял за постоянное правило не отказываться от предложений, в которых видел для себя какую нибудь пользу, и теперь он утвердительно отвечал на приглашение честного фермера.
– Славный день, сэр, сказал последний, когда Рандаль сел возле него; – Вы издалека шли?
– Из Руд-Голла.
– Ах, вы, верно, сквайр Лесли, сказал почтительно фермер, приподнимая шляпу.
– Да, мое имя Лесли. Так вы знаете Руд?
– Я был воспитан в деревне вашего батюшки, сэр. – Вы, может быть, слыхали о фермере Брюсе.
Рандаль. Я помню, что, когда я еще был маленьким мальчиком, какой-то мистер Брюс, который снимал, кажется, лучшую часть нашей земли, всякий раз, когда приходил к батюшке, приносил нам сладких пирожков. Он был вам родственник?
Фермер Брюс. Он быть мне дядя. Он уже умер, бедный.
Рандаль. Умер! Очень жаль… Он был особенно добр к нам, когда мы были детьми. Он ведь давно уже оставил ферму моего отца?
Фермер Брюс (как будто оправдываясь). Я уверен, что ему очень жаль было оставить вашу ферму. Но, видите ли, он неожиданно получил наследство.
Рандаль. И вовсе прекратил дела?
Фермер Брюс. Нет; но, имея капитал, он мог уже вносить значительную плату за хорошую ферму, в полном смысле этого слова.
Рандаль (с горечью). Все капиталы точно обегают имение Руд!.. Чью же ферму он снял?
Фермер Брюс. Он снял Голей, что принадлежит сквайру Гэзельдену. Теперь и я содержу ее же. Мы положили в нее пропасть денег; но пожаловаться нельзя: она приносит славный доход.
Рандаль. Я думаю, эти деньги принесли бы такой же барыш, если бы их употребить на землю моего отца?
Фермер Брюс. Может быть, через продолжительное время. Но, изволите ли видеть, сэр, нам понадобилось тотчас же обеспечение – нужно было немедленно устроить житницы, скотный двор и много кое-чего, что лежало на обязанности помещика. Но не всякий помещик в состоянии это сделать. Ведь сквайр Гэзельден богатый человек.
Рандаль. А!
Дорога теперь пошла глаже, и фермер пустил свою лошадь скорой рысцой.
– Вам по какой дороге, сэр? Несколько миль крюку мне ничего не значат, если смею услужить вам.
– Я отправляюсь в Гэзельден, сказав Рандаль, пробуждаясь от задумчивости. – Пожалуста, не делайте из за меня и шагу лишнего.
– О, Голейская ферма по ту сторону деревни: значит, мне совершенно по дороге, сэр.
Фермер, бывший очень разговорчивым малым и принадлежа к поколению, происшедшему от приложения капитала к земле, к поколению, которое, по воспитанию и манерам, могло стать на ряду с сквайрами прежнего времени, начал говорить о своей прекрасной лошади, о лошадях вообще, об охоте и конских бегах; он рассуждал о всех этих предметах с одушевлением
