кабак, они различали зверские, пьяные лица золотоискателей, но не находили среди них доброго негра, лицо которого легко было узнать.
Они упорно продолжали поиски, но старика нигде не было.
Было поистине чудом, что смелые девушки не были узнаны приходящими и уходящими посетителями таверны, которые испытывают какую-то странную потребность переходить из одного заведения в другое.
Наконец, как и следовало ожидать, один из золотоискателей, вероятно менее пьяный или более проницательный, чем другие, узнал их.
Он собирался войти в «салун» Джошуа, когда заметил девушек, которые в этот момент стояли на тротуаре, освещенном ярким светом фонарей.
Он изумленно протер глаза и пробормотал:
– Да зажарит дьявол мои внутренности, если это не проклятая девчонка. Право!
Он направился к девушкам, которые пустились бежать от него. Негодяй погнался за ними, крича во всю глотку. Он грубо схватил индианку за рукав блузы и хотел потащить ее за собой.
Не издав ни звука, она вытащила нож и одним ударом, которому позавидовал бы любой мексиканец, порезала ему руку до кости.
Пьяница испустил вопль бешенства и боли и поднял страшный вой:
– Она пролила мою кровь!.. Фрэд!.. Фрэд!.. Вор, фальшивомонетчик! Иди сюда!
На эти крики пьяницы толпой вывалились из таверн. Впереди всех был Фрэд.
– В чем дело? Чего ты?
– Она меня окровавила… Вот!.. – И он показал свою руку, порезанную до кости.
– Кто?.. Да кто же?..
– Другая!
– Какая другая!
– Та, что сопровождает проклятую девчонку.
Фрэд увидел наконец две ловкие фигуры, которые бежали в конце улицы, и закричал во всю силу легких:
– Беда, друзья!.. Беда!.. Не давайте им убежать!
Фрэд не старался даже объяснить себе, каким образом девушка, оставленная им в хижине, очутилась теперь на улице в сопровождении индианки.
Прежде всего нужно схватить их: как все случилось – выяснится потом.
Элиза и Колибри успели бы скрыться, если бы этому не помешала непредвиденная случайность.
Деревянный тротуар, по которому бежали девушки, сломался под индианкой, и нога бедняжки застряла между двух досок, как в капкане.
Пока она ее высвобождала, банда пьяных негодяев успела приблизиться.
С решимостью, которую нельзя было предполагать в столь хрупком существе, Элиза заслонила подругу и, направив на толпу длинное дуло револьвера, захваченного ею в хижине, без малейшего колебания спустила курок.
Один из нападавших рухнул на землю.
Крики и проклятия возобновились с удвоенной силой. Но внезапный отпор, столь же решительный, сколь и неожиданный, на минуту остановил толпу.
Как ни был короток этот промежуток, он дал
