По линии мамы – русский, из старого русского дворянского рода Пещуровых, ближайших соратников и родственников царствующего рода Романовых.
Закончил Барнаульское высшее военное авиационное училище лётчиков, факультет ВВС Военно-политической академии и Самарский институт менеджмента.
Военный лётчик-инструктор первого класса. Освоил типы самолётов: Л-29, Ил-28, МиГ-21, МиГ-23, МиГ-25, МиГ-29, Л-39. Общий налёт 1800 часов. Полковник запаса.
Работал в городской администрации города Самара и бизнесе – директором филиалов различных Московских компаний.
Покинув офисы, стал – водителем такси, где получил бесценный литературный материал.
В настоящее время – Начальник Профессионального образовательного учреждения «Красноярский СТК РО ДОСААФ России Самарской области».
Литературной деятельностью занимаюсь более 10 лет. Печатался в местных и региональных СМИ и на литературных сайтах в интернете.
Рассказы включены в книгу к 45-летию Барнаульского ВВАУЛ: «Роспуск – элемент полёта, а не его окончание…»
Друзья в шутку определили: «Тянете в рейтинге в коротких литературных формах на черный пояс».
У меня свой Президент, своя Дума, своё Правительство и своя Крыша. Прошу любить и, желательно, жаловать. Член ДОСААФ.
Книги: «Престол», «В зените ясно», «Армейские судьбы».
Кино: Киносценарий для полнометражного художественного фильма «Престол» по одноимённому роману.
Летять
Мне года 3 (+-1). Лежу я на такой печи у бабы Прасковьи (Паши) в деревне Придорожное, что на востоке Омской области, перекладываю из валенка в валенок котят. Забегает в дом тётя Галя: «Опять запустили, летять!»
Мы, как по команде одеваемся, обуваемся, выскакиваем во двор, и всей семьёй смотрим в звёздное небо.
Тётя Галя всем показывает рукой: «Вон, смотрите!» Между звёзд по небу медленно передвигается один огонёк.
Все утомительно смотрят. Баба Паша: «Що ж вони так повільно їдуть, як на биках?». Все соглашаются – едут медленно.
Юрий Алексеевич Гагарин полетел чуть позже.
Буду машинистом
У дома Русановых, что жили через дорогу чуть правее, всегда зимой первыми появлялась горка. Где-то в конце ноября от забора в сторону дороги горка была уже готова. Это дядя Лёня мастерил для своих любимых дочерей – Лены и Гали.
Компьютеров и айфонов тогда ещё не было, мы с моим другом Витькой Швецовым шарахались по улице – искали себе на заднее место приключения.
Витька говорит: «А давай на горку забегать со стороны льда, кто дальше поднимется». Витька сделал несколько неудачных попыток и сумел подняться только до середины горки. У меня тоже первых две попытки забежать на горку по льду были не удачными, а третья – совсем плохая. Добежав до середины горки, я поскользнулся, ноги поехали назад и я со всего маха «ударился» головой о лёд.
Поднимаюсь, Витька посмотрел на меня, говорит: «У тебя, кажется, дырка в голове и мозги видно».
Я надвигаю шапку ниже – на брови: «А так не видно?» Он посмотрел: «Нет, так не видно».
Мы ещё сделали по паре попыток забежать на горку, но опять не удачно.
Витька: «У тебя, кажется, кровь идёт».
Кровь – это плохо. Я домой.
Мама как увидела, мою дырку в голове, схватила меня и в ближайшую больницу.
Ближайшая больница поликлиника была ведомственная – железнодорожников, но нас там приняли. Сразу стали готовить процедурный кабинет. Сначала укол – заморозили. Потом доктор взяла кривую швейную иголку и начала зашивать мне дырку во лбу.
Я тогда хоть и ходил ещё только в первый класс, но сразу понял, что к железнодорожникам надо примазываться. Говорю доктору: «Я тоже буду машинистом». Растроганная доктор, очень довольная видеть будущего железнодорожника, заштопала мне «дыру в мозгах».
Потом я ещё несколько раз ходил к ней: на контроль и снятия швов.
Шрам на лбу до сих пор. А вот машинистом электропоезда я так и не стал.
Жара. Так и хочется облиться
14 лет. Гормоны играют. Кого же облить? Ну, конечно же – девчонок. А они, зачерпнув в ведро воды, обливали нас.
Набрал в ведро из колонки свежей прохладной воды, погнался за Светкой. Она с визгом заскочила к себе во двор. Я за ней. Не заметил – как она скрылась в огороде.
Пробегая
