значит, – проговорил он, продолжая разглядывать меня.
Господи, что это была за пытка. Мне захотелось, чтобы он сразу проглотил меня, а не пережевывал кусками.
– И как тебя зовут, академик?
Я ответил едва слышно:
– Моня… Пардон, Тимур.
– Как ты сказал?
– Тимур, – повторила Васико.
– Тимур? Не Бекмамбетов ли Тимур?
– Нет. Бекмамбетов мой товарищ, – ляпнул я с перепугу. – Мы учились вместе.
– Вот как?
Мое признание отчего-то понравилось чудовищу.
– Только это было давно. Так сказать, на заре туманной юности.
Кантемир перебил меня и заявил авторитетно:
– Тимур Бекмамбетов в кино большая шишка. Его знают даже в Голливуде. Он Анджелину Джоли видал живьем.
Упомянув о голливудской диве, монстр чуть смягчился. В его голосе проскользнули лирические нотки, и, кажется даже, чуточку разгладилось лицо и стало напоминать человеческое. Он спросил человеческим голосом:
– А ты можешь чем-нибудь похвастаться, – и глянул на меня, как на базаре, приценивась. – Что ты за фрукт? С чем тебя едят?
– В кино похвастаться нечем, – промямлил я в ответ. – Но меня знают в научном мире.
– Понятно, – пророкотал Кантемир. Что творилось в его голове, оставалось понятным только для него, но никак не для меня.
– С Голливудом, к сожалению, я не имею связей. Я, вообще, очень далек от кинематографа. Можно сказать, я не имею к нему никакого отношения. Даже не понимаю, с чего Васико решила, что я могу написать сценарий.
Монстр насторожился:
– А что, не можешь?
«Кажется, тучи собираются».
– Отчего же, – поспешил я устранить наметившийся кризис, – могу. В принципе могу. Написать сценарий – это не так уж сложно. Во всяком случае, не сложнее, чем написать диссертацию… или что-нибудь в этом роде. Я хотел сказать о другом. Мне хотелось обратить ваше внимание на то, что имеются конкретные специалисты, есть люди, которые, так сказать, имеют непосредственное отношение к кинопроизводству. На мой взгляд, логичней было бы обратиться к ним.
– Отмазаться хочешь? – заподозрил монстр. – Не выйдет, – он погрозил мне толстым и мясистым, как сарделька пальцем. – Ты, академик, знаешь Бекмамбетова, а это огромный плюс. Не всякий специалист знаком со звездой такой величины. И потом ты же историк. Верно? – спросил он у Васико.
– Моня, известный историк, – уверенно заявила та.
– Вот-вот, – Кантемир удовлетворенно качнул головой. – Ты ведь по Тимуру специалист… в смысле не по Бекмамбетову Тимуру, а по-другому. А кому еще писать о Тимуре, как ни тимуроведу?
Кантемир неожиданно вместе со стулом придвинулся ко мне вплотную, и его медвежья лапа упала на мое колено
– Брат мой, – процедил он сквозь зубы.
Нет, он
