рьиных-Романовых дал много воевод и сановников. Но они выдвинулись главным образом преданностью московским царям и ревностным служением православной церкви. Энергичный и устойчивый характер Филарета во многом уступает несокрушимой воле и широкому размаху могучих страстей Преобразователя. От кого наследовал Петр талант полководца, дальновидность политика, правдивость и гений великого исторического деятеля, – биографы не дают ответа. Но несомненно, что сила и направление его стремительной воли, не знавшей препятствий, могли выработаться только в условиях московского самодержавия. Для Петра “я хочу” сливалось с формулой “быть по сему”, образовавшейся исторически. Исходным пунктом власти московских царей послужила защита русской народности и охрана правоверия. С поворотом народной жизни от востока к западу самодержавие принимает формы европейской государственности.
“Тишайший” царь Алексей высказывал самое возвышенное представление о своих самодержавных правах: “Бог благословил и предал нам, государю, править и рассуждать люди свои на востоке и на западе, и на юге, и на севере вправду”. Но между желанием и исполнением лежала целая пропасть; действительность не мирилась с субъективным настроением царя: “Добрый Алексей, – пишет Мейерберг, – находится совершенно в осаде у своих вельмож и любимцев, так что никому нет к нему доступа. А эти любимцы скрывают от него вопли угнетенных ими, и нужды царства, и поражение войск русских; если же не скрывают, то представляют все в таком виде, как это нужно для их целей”. Царь терял связь с народом, с русской землею. Был момент, когда московское самодержавие перерождалось в восточную деспотию. Но обожествления человеческой личности, на какой бы высоте она ни стояла, не допускало натуральное миросозерцание славян и сущность христианского вероучения.Мистификация была невозможна также вследствие международного положения государства. Москва слишком близко придвинулась к западноевропейским культурам.
Право, как известно, не существует искони, а образуется во времени, не субъективным произволом людей, а объективным процессом жизни народов. От первоначальных условий зависит судьба каждого исторического движения. Остановимся поэтому на главных моментах эволюции московского самодержавия, которое впоследствии преобразуется в высшие формы государственности.
Татарское иго перенесло центр политической жизни Руси с запада к востоку. Экономический достаток московских князей образовал ядро новой государственности. Князья-помещики, князья-хозяева прежде всего заботились о том, чтобы умножить свои имения и обратить их в наследственную вотчину. Они с одинаковым искусством пользовались деньгами, родственными связями и политическими обстоятельствами. Как князья православные, они являлись центром объединения Русской Земли; собирая же ордынскую дань, московские князья, слуги татарского хана, округляли свои вотчины владениями удельных князей и северной вольной Руси. С ростом государства росла и политическая власть. В то же время древнерусская проповедь и письменность подготовляли умы к восприятию новых политических начал. “Цари и князья, – внушали пастыри, – не должны предавать стадо Христово на расхищение зверям, то есть иудеям, эллинам, еретикам, отступникам и всем неверным”. Заимствуя примеры и идеи из ветхозаветной и византийской литературы, православные публицисты создают теорию русского царства.
После флорентийской унии великий князь Московский является в новой роли блюстителя правоверия и назван “царем истинной веры православия”. Великий князь Василий так формулирует свои самодержавные стремления митрополиту Киприану: “Вы поставлены к миру и любви учити, мне же имение собирати и возноситеся”. Иван III титулует себя “Божией милостью единый правый государь всея Руси и самодержец”. С приездом Софии Палеолог он принимает, по преемству от византийского императора, герб двуглавого орла, устанавливает придворный этикет и обычай венчания на царство торжественным церковным обрядом.
Передача власти всех одному происходит почти бессознательно, в силу потребности самосохранения и охраны православия от внешних врагов: татар, поляков, шведов, немцев. Государственное тело росло, крепло, развивалось и распространялось по направлению меньшего сопротивления: теряли вольность Псков и Новгород, покорялись Казань и Астрахань, завоевывалась Сибирь, возвращались Литовские земли, присоединялась Малороссия. Самой элементарной, но и самой главной потребностью оставалась потребность национальной защиты и политического роста. Международные столкновения развивают внутреннее строение. Политические отправления налагают некоторые ограничения на свободу граждан и поселян. Сложное сотрудничество, то есть разделение труда, благодаря которому только и возможно общество и развитие военной силы, получает организацию принудительную и приказную. По мере роста социального организма ослабевают прежние кровные связи между особями, опека рода над личностью; уничтожаются первоначальные природные подразделения; мелкие местные общества соединяются в более крупные. Самодовлеющая организация отрицает всякое независимое сотрудничество, всякий другой свободный союз. Все сословия призываются на службу государства. В XVI столетии московское правительство
