сбежать, я не пустил. – Причём здесь базы? Никакие не секретные и не охраняемые. А если хочется? И больно. Очень.
– Не понимаю. Объясни, почему хочется? Почему нельзя и почему больно, если нет никакого секрета и всем туда можно?
– В том и беда, что можно в любой момент. Представь, там у тебя самое… нет, не самое дорогое, но очень-очень. Поэтому тебе всегда туда хочется. Но тебе нельзя – именно тебе, именно нельзя.
– Почему?
– Потому что ты знаешь: будет больно. Однажды было, больше ты такого не хочешь. Понятно?
– А, – сказал я. – Понятно.
Шестнадцать лет назад, когда обрушилась на нас любовь, что-то похожее она говорила. О прошлом. Ну должно же быть у человека тридцати с лишним лет какое-то прошлое! Разговор чуть разрывом не кончился, слава богу хватило ума остановиться. По тридцать два обоим стукнуло, а вели себя точно дети. «Прошлое в сундуке! Понятно тебе?! – кричала она. – Под замком! Ключ я бросила в воду! Понятно?!» Влюблён я был в Лидку по уши, терять не хотел из-за какого-то никому не нужного прошлого, поэтому постарался понять. Мне казалось, понял. Как это здорово – жить заново, всё с чистого листа! А теперь вот ей «всегда туда хочется».
Она повернулась ко мне лицом. Наконец-то. В рубашку вцепилась, будто хотела встряхнуть:
– Что тебе понятно?
– Ты хочешь, чтоб я нырнул за ключом.
– Что?! – Лидка заглянула в глаза. – Почему ты так сказал, будто я… А?
– Не помнишь? Сама когда-то говорила, что прошлое в сундуке, под замком, а ключ на дне реки. Вот я и спрашиваю, не хочешь ли ты, чтоб я полез в воду за ключом?
Она судорожно передохнула и оставила в покое мою рубашку. Я подумал: нет, отпускать рано, разревётся. Ничего. Выплачется, тогда и выпущу. Всё будет хорошо. Ошибся. Не собиралась она плакать. Снова заглянула в глаза, проговорила с расстановкой:
– Теплее, но ещё не горячо. Кое-что понял. А я думала… ты всегда знал? Всё это время?
«Что я понял? Что я знал всё это время? Помогите!»
Вслух я, разумеется, помощи не попросил, смолчал.
– Хорошо, – сказала Лидка.
Не могу сказать, что мне было очень хорошо, я ждал продолжения.
– Хорошо, что ты меня сюда привёз. Так мне хотелось, чтоб кто-нибудь взял меня за шкирку и зашвырнул прямиком в…
– Ещё чего. В реку швырять не стану, плавать не умеешь.
– …в запретное место, в самую середину, – дрогнувшим голосом продолжила она. – чтобы я поняла: не было там никогда ничего страшного, боли больше не будет.
– Боли больше не будет, – пообещал я. Самоуверенный болван. Тут же и поплатился.
– А ты? – спросила Лидка, понизив голос. – Есть у тебя такие… запретные места?
Никто, кроме самого близкого человека, не может вот так вот прицельно попасть в болевую точку, выбрав для экзекуции наилучшее время и место.
Я выдавил:
– Нет, –
