недостаточно сильным, чтобы привести Виктора Борисовича в чувство. Он лишь привел его в крайнее возбуждение.
Ухо снова пошел на Крупину, широко разведя руки. Последняя не убежала, хотя дверь, подпертая стулом, находилась за ее спиной. Она спокойно дождалась, когда Борисыч подойдет вплотную, опять сводя руки на уровне плеч девочки, и только тогда нанесла удар. Без замаха, неожиданный, такой, как учил инструктор – в самое уязвимое мужское место.
«Зам по режиму» отступил назад, хватая широко открытым ртом воздух и наклонился, зажимая ладонями ушибленное место. Крупина сделала вбок один шаг и правой ногой нанесла классический каратистский удар – только без громкого «Кий-я!», означавшего чистую победу.
Неизвестно, сколько пролежал на полу спортивного зала Ухо после ухода Натальи. Наверное последний удар прочистил ему мозги. Уже следующим утром он положил на стол директора – на тот самый кусок оргстекла – заявление об увольнении. И навсегда исчез из жизни Крупиной.
Емельянов успешно поступил в училище, а Наталья еще четыре года прожила в доме. Она продолжала заниматься в секции, неплохо успевая по основным учебным дисциплинам. Не только потому, что таким было требование тренера, но и благодаря способностям Натальи, которые позволяли без особых усилий учиться на четыре и пять. Могла бы и на одни пятерки, но для нее главное было – секция.
Основным местом ее тренера было все таки училище. Он так и не рассказал Наталье, какой разговор состоялся у него летом семьдесят седьмого года с заместителем начальника училища по учебной работе. Замначальника тоже когда-то был учеником тренера. Теперь генерал-майор встречался со своим старым другом только на «площадке» для преферанса, хотя о давних тренировках не забывал.
Сейчас генерал возмущенно тряс головой:
– Ты думай, что говоришь, Михаил Михалыч! Бабу в курсанты! Да будь она хоть трижды чемпионом. Только представь себе – вот заходит она сюда, и…
Генерал-майор молодцевато щелкнул каблуками ботинок и отрапортовал себе самому, кинув правую ладонь к отсутствующему козырьку:
– Товарищ генерал майор! Курсант Пупкина представляется по случаю возвращения из декретного отпуска… А там, – замначальника яростно ткнул в окрашенную светло-серой краской стену, где под портретом Ленина сиротливо висел график отпусков преподавателей, – будет висеть график месячных по курсам. Понимаешь, майор (именно такое звание имел тренер) – не месячных отпусков, а просто месячных!
Тренер сознавал, что затевает практически безнадежное дело, пытаясь протащить Крупину в курсанты десантного училища – вопреки всем уставам, приказам, а главное – традициям. У него был один козырь – маленькая слабость генерала. Слабость, которая уже не один раз помогала майору в его спорах с начальником. Заместитель начальника училища по учебной части был яростным,
