style="font-size:15px;"> – Кстати, Артур, кто был неприятный человек, которого ты затащил сегодня к нам обедать?
– Его фамилия Гэлей, – сказал Шельби, беспокойно поворачиваясь в кресле и не отрывая глаз от письма.
– Гэлей? Кто же он такой? Зачем он приезжал?
– У меня были с ним кое-какие дела, когда я ездил в последний раз в Натчез.
– И на этом основании он считает себя нашим знакомым и является к нам обедать?
– Нет, я сам его пригласил, мне надо было покончить с ним кое-какие счеты.
– Он негроторговец? – спросила миссис Шельби, заметив, что муж как будто смущен.
– Почему это тебе показалось, моя дорогая?
– Ни почему, но сегодня днем Элиза пришла ко мне встревоженная, со слезами, и уверяла, будто ты ведешь переговоры с негроторговцем, и он предлагает тебе купить её мальчика, – чудачка, право!
– Гм! Она слышала? – проговорил мистер Шельби, возвращаясь к своим бумагам. Несколько секунд он был, по-видимому, совершенно поглощен ими, хотя не замечал, что держит письмо вверх ногами.
– Всё равно, она узнает, – говорил он сам себе, – лучше уж теперь, чем после.
– Я сказала Элизе, – проговорила миссис Шельби, продолжая расчесывать волосы, – что она просто глупа со своими страхами, что ты не ведешь никаких дел с негроторговцами. Я ведь очень хорошо знаю, что ты никогда не станешь продавать наших людей особенно такого рода господину.
– Да, Эмилия, – сказал её муж, – я всегда это чувствовал и говорил. Но дела мои теперь так запутались, что мне без этого не обойтись. Придется продать кого-нибудь из невольников.
– Этому человеку? Не может быть! Мистер Шельби, вы шутите!
– К сожалению, нет, – отвечал мистер Шельби. – Я согласился продать Тома.
– Как! нашего Тома? нашего доброго, преданного Тома, который верой и правдой служил тебе с самого детства! О, мистер Шельби! А ведь вы обещали мне отпустить его на волю, мы с вами сто раз говорили с ним об этом. После этого я всему могу поверить! Даже тому, что вы продали маленького Гарри, единственного ребенка Элизы! – сказала миссис Шельби, и в голосе её слышалось негодование, смешанное с грустью.
– Ну, уж если ты хочешь знать, так и это верно. Я согласился продать обоих их, и Тома, и Гарри; и я не знаю, почему ты меня считаешь каким-то чудовищем, когда я сделал то, что все делают каждый день.
– Но почему же ты выбрал именно этих? – спросила миссис Шельби. – Если тебе необходимо кого-нибудь продать зачем же. продавать их, а не кого-нибудь другого?
– Потому что за них дают дороже, чем за других, очень просто. Я мог бы продать Элизу, если хочешь, за нее торговец предлагал мне еще дороже, – отвечал мистер Шельби.
– Негодяй! – горячо вскричала миссис Шельби.
– Я не стал и слушать его, я знал, что это огорчит тебя, будь же снисходительнее ко мне.
– Друг мой, – сказала миссис Шельби, овладев собой, прости меня, я погорячилась.
