Наконец, на выдохе буквально выдавливаю из себя:
– Миша.
А потом липкая чернота снова смыкается вокруг.
Через некоторое время я снова выплываю из небытия. Теперь вижу перед собой лицо красивой женщины, нет, скорее – молодой девушки. А где старик? Пытаюсь ей улыбнуться. Но вместо этого снова теряю сознание.
Окончательно прихожу в себя от того, что по шее ползет какая-то наглая насекомая сволочь. Стряхиваю ладонью нахальную букашку и, слегка приподнявшись на локтях, верчу головой, пытаясь оценить обстановку. Получается плохо. Голова будто залита чугуном, а в ушах стоит громкий и противный писк. Судя по ощущениям, опять заработал небольшую контузию, но при падении ничего не сломал и даже сильно не ушиб. Шлема на голове нет, как нет и бронежилета, РДшки, РПС и автомата. О том, что у меня был АПС, напоминает только пустая тактическая кобура из кордуры на правом бедре. Одежда, обувь и часы на месте. Так, значит, безоружен и беззащитен. Фигово… Ладно, продолжаем осмотр. На дворе – поздний вечер: уже севшее солнце еще подсвечивает снизу редкие темно-синие облака, а в почти черном небе уже ярко светят звезды. Лежу я прямо на земле во дворе какого-то сильно разрушенного дома. А вот это странно. Бой был утром, на дворе – почти ночь. «Командирские» мои стоят, но навскидку – что-то около девяти вечера. За это время меня должны были или боевики добить, или свои в госпиталь отвезти. Правда, остается еще один вариант. Самый фиговый – плен. Хотя, если вдуматься, они что, идиоты, возиться с пленным в Алпатове? Тут не горы, в которых они у себя дома, тут равнина, и с бесчувственным телом на загривке далеко не убежать. Опять же, пленного наверняка бы связали. Значит, не в плену… А где тогда?
Буквально в десятке метров от меня стоят две автомашины: весьма преклонных лет бортовой грузовик ЗиЛ-«Бычок» и некогда зеленый, а теперь просто сильно поржавевший армейский УАЗ без крыши, зато с пулеметной турелью, на которой установлен пулемет ПК с примкнутым патронным коробом-«соткой». На водительском сиденье спиной ко мне сидит, прижав к себе симоновский самозарядник, легко узнаваемый даже в темноте по характерному неотъемному штыку, какой-то мужик. Из-за машин слышны голоса. Откинувшись на спину, закрываю глаза, делая вид, что все еще не пришел в себя, а сам изо всех сил напрягаю слух, пытаясь сквозь перезвон в ушибленных барабанных перепонках разобрать разговор. Может, удастся хоть что-то важное или интересное услышать.
А за машинами спорят, судя по голосам, четверо мужчин. Причем спорят обо мне.
– А не дезертир ли он или бандит беглый? – предполагает первый.
– Не похож, – судя по голосу, говорит кто-то пожилой. – Уж больно чистый и опрятный, снаряжение дорогое, оружие хорошее. Да и в ориентировках на розыск никого похожего вроде не было. Так, Вить?
– Угу, – басом отвечает ему кто-то. – Примет у него – полно. Такого бы я точно запомнил. Нет его в розыске.
– Ну, тогда, может, он из ОВГ? Наших-то,
