ая в виде беспорядочного пазла из обгорелых обломков и утерянных надежд.
Она чувствовала это давление, которое всегда предшествовало тяжелым делам – словно свинцовая плита, медленно, но неумолимо сдавливающая грудную клетку. Ей казалось, что она предчувствует масштаб трагедии, что она уже видит в своем воображении изломанные тела, слезы, отчаяние… Арина ненавидела такие места. Старые, забытые дома, словно зубы, которые вот-вот выпадут из челюсти времени. Они хранили тайны, глубокие и грязные, тайны, которые она, как криминалист, должна была вытащить на свет божий, несмотря на всю их уродливость.
Её нагнал капитан Петренко, плотный мужчина с обветренным лицом и уставшими глазами. Петренко был опытным оперативником, но даже его, казалось, тяготила эта картина.
– Арина Сергеевна, наконец-то, – проворчал он, выдыхая облачко пара. – Думал, замерзну здесь к чертям.
– Пробки, Сергей Иванович, – ответила Арина, коротко кивнув в знак приветствия. – Вы уже осмотрели место?
– Частично. Первый этаж выгорел почти полностью. Второй… сами увидите. Не для слабонервных.
– Жертвы есть?
Петренко кивнул, мрачно поджав губы.
– Одна. Женщина. Обнаружена на втором этаже. По предварительным данным – убийство. Поджог, чтобы замести следы. Классика.
Арина вздохнула. Классика, но каждый раз – это новый виток человеческой трагедии. Каждый раз – это сломанная жизнь, оборванная насильственной смертью.
– Что известно о жертве?
– Марина Сергеевна Орлова, тридцать два года. Проживала здесь с мужем. Муж пока не найден.
– Сбежал?
– Скорее всего. Но не будем спешить с выводами. Дождемся заключения экспертов.
Они прошли через оцепление, мимо суетящихся полицейских и пожарных, все еще тушивших отдельные очаги пламени. Арина чувствовала на себе их взгляды – взгляды, полные уважения и, в то же время, жалости. Они знали, что ей придется копаться в этом кошмаре, разгребать пепел и грязь, чтобы найти ответы.
Она надела перчатки, превращая свои руки в белые, стерильные маски. Это был своеобразный ритуал, способ отгородиться от чужой боли, защитить себя от эмоционального заражения.
– Осторожно, Арина Сергеевна, – предупредил Петренко, пропуская ее вперед. – Там все пропитано гарью и копотью.
Внутри дома царил кромешный мрак. Лишь редкие лучи фонарей пробивались сквозь дым, освещая фрагменты разрушения. Запах гари бил в нос, вызывая приступы тошноты. Арина включила свой фонарик и медленно двинулась вперед, стараясь не наступать на обломки.
Первый этаж представлял собой жуткое зрелище. Потолок обвалился, обнажая переплетение обугленных балок. Стены покрылись толстым слоем сажи. Мебель превратилась в бесформенные куски обугленного дерева. Среди этого хаоса, словно издевательская насмешка, висела целая люстра, уцелевшая вопреки всему. Её хрустальные подвески покачивались в такт дуновениям ветра, создавая призрачные блики на стенах.
Арина остановилась, оглядываясь вокруг. Что-то здесь было не так. Что-то ускользало от её внимания. Ей нужно было время, чтобы все обдумать, чтобы собрать воедино разрозненные фрагменты картины.
– Поднимаемся наверх, – сказал Петренко, нарушив её размышления. – Там самое интересное.
Лестница чудом уцелела, хотя ступени скрипели под ногами, словно жалуясь на свою участь. На втором этаже было еще хуже. Дым был гуще, видимость – почти нулевая. Петренко вывел ее в дальнюю комнату. Там, на полу, под обугленными обломками рухнувшего потолка, лежало тело.
Арина присела на корточки, стараясь не смотреть на лицо жертвы. Она знала, что это неизбежно, но оттягивала этот момент, как могла. Она изучила положение тела, одежду, окружающие предметы. Все это – безмолвные свидетели трагедии.
– Что скажете, Арина Сергеевна? – спросил Петренко, наблюдая за её работой.
– Слишком много огня, чтобы скрыть улики, – ответила она, не отрывая глаз от тела. – Но они все равно здесь. Просто нужно их найти.
Она надела респиратор, чтобы защитить свои легкие от едкого дыма, и начала осматривать тело более тщательно. Женщина лежала на спине, в неестественной позе. Лицо её было искажено гримасой ужаса, словно застывшая маска. Кожа обгорела, волосы превратились в пепел. На шее виднелись следы удушения.
– Удушение, – констатировала Арина. – Потом поджог.
– Все сходится, – вздохнул Петренко. – Жестокое убийство.
На полу рядом с телом валялись обрывки старой фотографии. Обгоревшие края, нечеткие силуэты. Арина аккуратно подняла один из обрывков, стараясь не повредить его еще больше. На нем виднелась чья-то рука. Чья-то