к тем женщинам, у которых в прошлом не осталось ничего хорошего – вспоминай не вспоминай. Времени на то чтобы организовать свадебное пиршество и призвать благословение на брак, как предписывали традиции, у них не было. Не было ни подарков, ни добрых пожеланий от соседей. Никакого тебе омовения ног невесты. Никакого обручального кольца. Молодой супруг даже не стал вносить ее на руках в дом через порог.
Супружескую кровать не окропили святой водой: Йен пригрозил спустить священника с лестницы, если тот попробует пойти за ними в спальню.
В общем, не было сделано ничего, чего требует обычай для того, чтобы семейная жизнь удалась. Мать Йена настояла на том, чтобы Шилес переоделась в новое платье, хотя, что новое, что неновое – ей было все едино. Но мать Йена и слышать не хотела, что на невестке останется то самое грязное платье, в котором она появилась у них. К сожалению, единственным новым оказалось платье, которое будущая свекровь сшила для себя.
Шилес быстренько искупалась и переоделась, чтобы заранее приготовиться к приходу матери Йена. Потом потрогала глубокие шрамы на спине, чтобы убедиться, что они не испачкают кровью взятый взаймы наряд. Когда она натянула его через голову, платье повисло на ней мешком. Лиф сползал, подчеркивая отсутствие у нее любого намека на женские прелести. Если бы все прочее не было так ужасно, она посокрушалась бы и по поводу цвета. Яркий красный цвет прекрасно подходил темноволосой матери Йена. Но рыжие волосы Шилес на его фоне казались оранжевыми, а кожа словно пошла пятнами.
Когда мать Йена влетела в комнату, то встала как вкопанная. Изумление, которое она не успела вовремя скрыть, лишь подтвердило самые худшие ожидания Шилес.
– Какой стыд! Мы его не подогнали под тебя, – прищелкнула языком будущая свекровь. – Но ведь ты знаешь, что ушитое платье приносит невесте несчастье.
Шилес не сомневалась, что такой цвет перечеркнет все надежды на счастье и примета оправдается. Невеста должна быть одета в голубое.
Потом наступила самая жуткая часть церемонии. Когда Шилес спускалась вниз по лестнице вместе с его матерью, которая подталкивала ее в спину, она услышала, как Йен кричит на своего отца. Его последние слова были как удар под ложечку, от которого она чуть не упала.
«Ты хорошо рассмотрел ее, отец? Вот, что я тебе скажу, я не возьму ее. И не произнесу ни единого слова из клятвы!»
Но потом отец, вождь клана и дюжина вооруженных сородичей окружили его со всех сторон, и Йен все равно поклялся ей.
Шилес быстро заморгала глазами. Перед ней стоял Гордон, который, встряхнув за плечи, резко вернул ее к действительности.
– Не вздумай снова целовать меня, – предупредила она, отворачиваясь. – Это неправильно.
– Я знаю, что тебе нужен муж, который будет любить и уважать тебя, – сказал Гордон. – Я хочу стать им.
– Ты – прекрасный человек, и ты мне нравишься. – Гордон был вдобавок хорош собой, с соболиными бровями, с добрыми карими глазами. – Но я все думаю, что как только Йен вернется, он обязательно…
Что
