возражала два-три раза на самом старте беседы, а потом отпускала справедливые излияния Ивана Несторовича в свободное течение и холостое низвержение с недосягаемых принципиальных высот в не внемлющую пустоту.
Итак, Нина еще не вернулась и наверняка вернется еще не скоро – свекры (в основном, свекор, радовавшийся возможности поговорить и безнаказанно выпить) всегда отпускали невестку с неохотой. Так что разоблачился Нестор в прихожей и, – со словами «Наг всегда наг» – оставшись в природном неглиже, выглянул в щель приоткрытой двери на высоком крыльце: нет ли наблюдателей из числа окрестных соседей и случайных прохожих? Нет, только местная шавка из племени коротколапых семенила по своим собачьим делам.
В пригороде было три собачьих племени: длинноухих, лисьемордых и коротколапых. В каждом племени собаки походили одна на одну и имели соответствующие отличительные особенности: длинные уши, лисьи морды и короткие лапы. Это говорило о внутриплемённом генетическом родстве и работало транспондером «свой/чужой» при встрече песьих свор. Между племенами шла нескончаемая война за «хлебные» территории. «Хлебными» признавались те участки частного сектора, где проживали добрые двуногие, способные от щедрот угостить заискивающих дворняг. Участок дороги по улице Кисельной у дома номер восемь был признан самым бесперспективным на общесобачьем слете: двуногие здесь появлялись редко, кормили скупо, а потому эта зона по договору имела нейтральный статус. Тут можно было встретить представителей всех трех этнических групп. В данный момент мимо пробегал коротколапый абориген.
Ка-Це высунула мордочку в дверную щель вслед за хозяином. Нестор дал кошке легкий пинок, «волшебный пендель», и трехмастная постоялица с негодующим «Мяу!» скользнула с крыльца на неубедительное подобие газона. Здесь кошка приосанилась и в доказательство того, что эта прогулка – исключительно ее, кошки, добровольная инициатива, принялась жевать сочные стебли июльской травы.
Нестор не любил перевоплощаться в дверях – по традиции он принимал змеиный облик уже у самого лаза. И потому просто исчезнуть он не мог: человеку – человечье, Нагу – Нагово. Прикрывая ладонями пикантные подробности своей конституции, Нестор притворил (не на ключ) входную дверь и по возможности быстро проследовал к кусту смородины. Мудрые мольфары и не менее мудрый Лев Николаевич Толстой рекомендуют в целительных целях ходить по земле босиком. Наверное, совет дельный, если земля тщательно перекопана, крупные комья размельчены, а мелкие веточки, кусочки бог весть откуда взявшегося бетона да щепы дров, далеко рассеявшихся вокруг примангальной колоды, заботливо убраны. Иначе, исцеляя тело, поранишь ступни.
Добираясь до муравейника, Нестор успел почувствовать себя Русалочкой после колдовской операции. «Ладно, – подумал он. – Вернусь целехонек». И тут припустил дождь. Июльский, резвый. Вторая мысль: «Надо бы кошку в дом вернуть» быстро ретировалась – исколотые
