пучиной, отдавшись первозданности, и последняя искра его свечения, больно царапнув пылающее сердце Айнисы, погасла. Дева разрыдалась, но слёзы не несли боль, они пеленали её душу в купину, ниспосланную этим морем Спеси, а для неё морем искренней любви. Каждое раненное утро дева приходила и пряталась за деревцем, ожидая появления своего любимого, пусть он не знал про неё, но она была счастлива и счастье – одаривало её улыбкой жизни. Айниса, наконец-то смогла жить. На седьмой день дева не смогла удержаться и вышла навстречу своему любимому, скинув всё своё одеяние, ибо любовь не имеет одежд. Айниса окликнула, мальчик оглянулся, осветив её долгожданной улыбкой, но тут же поник и стал меняться, цвета стали улетучиваться, тело истончаться, он на глазах превращался в световые нити, постепенно исчезая. Она бросилась к нему в попытке ухватить хоть блик этого света, но странник морской глади, исчез, как будто его и не существовало вовсе. Дева кричала и молила простить её, лишь бы увидеть его снова, но более мальчик-светлячок не появлялся у древнего утёса. Она ждала его три утра, но он так и не явил свой взор, сердце её пылало ликами Хорса, прожигая крылатую душу своими лучами. Айниса потеряла смысл своей жизни, а влачить своё существование с дряхлым старцем не желала и не хотела. Ответ пришёл от небес, на одиннадцатый день после «знакомства» со своим возлюбленным, она бросилась с утёса-Мытаря в сине-зелёные воды моря Спеси. Улыбка освещала её лицо, покой наполнял и владел её душой, обнажая новую жизнь, жизнь со своим любимым, которая у неё будет, обязательно будет, ибо так уготовано ей судьбой…»
– Как грустно, но так спокойно от этой истории, – молвила Илия, утирая прильнувшие слёзы.
– Они же обрели свою любовь и сейчас вместе? – спросил, задумашийся, Зар.
– Всё может быть, – бодрым гласом молвил дух, – Паче любви ничего не бывает сильней, я хочу в это верить и верю.
– Вот, что странно, поведал ты нам довольно грустную историю, но она наши души окрылила! – взирая в светлые очи любимой, молвил Светозорь.
Дождь заканчивался, капли превращались в крапления, ярость утихала; своды прояснялись, лучи скрытого светила стали прочерчивать небесную густоту, прожигая беременную тучу, помогая ей разродиться.
– А небо проясняется, смотрите как красиво! – молвила дева.
– Да, лепь-лепота! – вдохнул полной грудью Свят, пытаясь насытиться волнительным воздухом.
– Скоро в путь, друзья мои! – молвил совсем рядом хранитель, но по голосу был далёк, словно летал в дальних краях.
Облака неслись по бескрайним просторам, прикасаясь гривами к кудрям разродившегося светила, а небольшие туманные облачка, что стелились над головами путников, почти исчезли, отдав дань грозовой туче. Сах набирала свою силу, яростно жаря удаляющиеся фигуры трёх странников и ушастенького зверька Мехоносика.
