его на отсутствие упорядоченности. В науке такое невозможно.
Графические языки, как, например, японский, очень систематичны. Их значения обладают только одним смыслом. Толкований не требуется, значения заложены в символах. Но требуется столько символов, что настолько объемный язык не может быть использован в качестве международного, потому что, если вы не впитывали его терпеливо с самого детства, вам понадобится полжизни только на его изучение; вопрос об использовании даже не стоит. Жизнь так коротка, люди спешат, смерть так близко, что это будет совершенно бесполезной тратой времени – тридцать или больше лет запоминать символы.
Все языки мира имеют свою особую выразительность, но вместе с ней и свои проблемы.
Гита задала очень важный вопрос. Это правда: в английском или в любом другом языке, использующем алфавит, ни одно из слов не может остаться чистым, потому что его придется использовать для обозначения многих вещей. В разных контекстах оно оскверняется, загрязняется, а люди даже не отдают себе в этом отчета. Кто-то говорит: «Я тебя люблю» так же, как он говорит: «Я люблю курить». Он не понимает, что любовь к курению и любовь к человеку нельзя помещать в одну категорию; здесь не может быть одинакового смысла. В этом смысле английский язык беден.
В санскрите, если друг друга любят брат с сестрой, для этого есть слово, которое автоматически исключает сексуальные отношения. Это любовь, но не та, которая возникает между мужем и женой. Для них есть другое слово. Для родителей есть еще одно слово, потому как то же самое слово в этот раз не может быть использовано. В этом слове должны присутствовать некоторая благодарность, некоторое уважение, почтение. А когда вы употребляете его по отношению к вещи, опять же, оно не может относиться к чему-либо еще – у него должна быть своя категория. Это будет больше похоже на предпочтение, а не на любовь.
Но тогда возникает такое множество слов, язык становится неуправляемым, и при незначительных изменениях меняется и значение слов. Кроме того, каждый язык имеет свое происхождение.
Я думал, что должен быть язык, который бы сочетал в себе все лучшие особенности всех языков и исключал бы их сложности, но, похоже, это невозможно. Были попытки создания таких языков, к примеру эсперанто, но они не приживаются: они надуманные, искусственные.
Было бы прекрасно, если бы весь мир пользовался одним языком. Это бы очень помогло сблизить человечество. Это было бы одним из самых серьезных шагов против войны – изначальная основа для взаимопонимания – потому что большая часть конфликтов происходит вследствие непонимания, а язык играет важную роль для понимания или непонимания.
Люди пытались создать искусственный язык, который бы признал весь мир, но ни одно усилие не увенчалось успехом по достаточно простой причине. Язык, который вы учили с рождения, проник так глубоко в ваши кости, в вашу кровь, в саму вашу суть, что он уже практически часть вас. Что-то можно привить
