что-то невнятно бормочет. Группа подростков суетливо рассаживается в салоне. Автобус наполняется шумом, смехом, какая-то девочка возмущенно верещит, что заняли место. Ей со смехом отвечают, что ее место другое. В салон поднимается строгая тетя, важно объявляет, что экскурсия начинается. Автобус трогается. Дети сразу приникают к окнам. Мимо плывут горячие пыльные дома. От раскаленного асфальта поднимается сожженный воздух, давит на стекла, пытаясь попасть внутрь салона. Возле экскурсовода сидит подросток. Высокий, нескладный парень всматривается в незнакомый пейзаж. Ни с кем не разговаривает. Только вчера приехал из Союза к родителям, ему все интересно. Даже грязные, пузатые от недоедания дети, что ковыряются в придорожной грязи вместе с бездомными собаками. Зовут новенького Вася Барабанщиков. В этот день в посольстве решили устроить экскурсию для детей в какие-то древние развалины за городом. Экскурсоводом назначили жену посла. Ехать недалеко, решили, что охрана не нужна. Через несколько томительных минут поездка заканчивается. Дверь с лязгом распахивается. Дети гурьбой выбегают из душного автобуса, окунаются в раскаленный пыльный воздух африканской саванны. Водитель быстро закрывает дверь, чтобы жара не пробралась в салон. Яркое солнце плещет ослепляющим огнем. Все невольно прикрывают глаза. Жена посла торопливо раскрывает белый зонтик. Никто не заметил, как из полуразрушенного дома вышли вооруженные люди. Только новенький обратил внимание. Спрашивает:
– Наталья Петровна, а здесь все ходят с оружием?
– Нет, Вася, не все, а только те, кому можно.
– Этим можно? – кивает мальчик в сторону вооруженных людей.
Ответить женщина не успевает. Раздается грохот выстрелов, визг пуль. Дети растерянно замирают. Никто не понимает, в чем дело. Десяток пуль, словно пчелиный рой, врезаются в автобус. Стекла разлетаются мелкими брызгами. Чернокожего водителя выбрасывает из кабины вместе с дверью. Изорванное в клочья тело кровавой кучей тряпья падает в пыль. Следующая очередь, словно великанский кнут, хлещет землю прямо под ногами детей. Фонтаны пыли, песка швыряет высоко вверх. Кто-то пронзительно кричит, бросается бежать. Несколько детей падает. Новенький молча стоит в клубах желтой пыли. Не прячется, только стоит и смотрит. Стрельба стихает также неожиданно, как и началась. Из развалин выходят люди с оружием. Жена посла выходит вперед. Торопливо говорит на английском, обращаясь к неизвестным. Договорить не дают. Хлопает одиночный выстрел, женщина без крика падает. Белый зонтик валится упругим боком на землю. Порыв пыльного воздуха хватает, белый круг катится прочь. Вооруженные мужчины сгоняют подростков в кучку. Новенький оказывается в середине. Вокруг него те, кто жив и не ранен. Лежащих добивают одиночными выстрелами.
Один из бандитов коротко кричит, рука машет в направлении развалин. Самого последнего ребенка бьют в спину прикладом. Он толкает передних. Испуганные дети торопливо идут к развалинам. Тем самым, смотреть на которые их привезли. Неизвестно откуда появляется старый микроавтобус. Перекошенная дверь со скрипом и лязгом отъезжает в сторону. Детей грубо заталкивают внутрь. За ними забираются бандиты. Автобус громко ревет пробитым глушителем. Лязгает коробка передач. Машина трудно сдвигается с места, колеса медленно катятся по раздолбанной дороге. В душном салоне сильно пахнет бензином, выхлопными газами. Неимоверно трясет, все хватаются за что попало, лишь бы не упасть. Василий вцепился в поручень, глаза без страха рассматривает похитителей. Все одинаково грязные, потные, вонючие. Тупые, неподвижные лица, словно нелюди зомбированы колдуном Вуду. У каждого на бритой башке намотана грязно-зеленая тряпка. Свободный конец болтается возле правого уха. Василий вспоминает детский фильм о старике Хоттабыче, звучат полузабытые имена – Синдбад, Али-баба, Ходжа Насреддин… Герои детских сказок.
Сейчас перед ним «герои», способные воевать только против женщин и детей, нападать из-за угла, а потом торопливо убегать с захваченной добычей, чтобы обменять на наркотики. Перед глазами возникли падающие под пулями бандитов дети, просто так застреленная жена посла. Отупелое бесстрашие уходит прочь. Василий чувствует, как наполняется яростью и лютой злобой на нелюдей в зеленых повязках. Тело напрягается, пальцы сгибаются в когти, готовые сдавить горло врага. Из груди рвется наружу звериный рык. Автобус сильно тряхнуло на колдобине, Василий непроизвольно дергает поручень. Вырывает «с корнем», стальная труба по инерции бьет в стенку. Ржавое железо хрустит, штырь пробивает кузов насквозь. Лицо негра заливает бледность – острая сталь проходит в сантиметре от головы. Поворачивается. Глаза преступника и жертвы встречаются. «Жертва» смотрит так, что негр едва не орет от ужаса – глазами мальчишки смотрит лютая смерть! Автобус трясет снова, кто-то роняет оружие. Салон наполняется железным грохотом. Старший раздраженно кричит, автобус останавливается. Василий отводит глаза, голова опускается. Чувствует, что еще мгновение – бросится на негра, убьет. Как – непонятно, еще не умеет, но убьет точно. «А потом обрежу уши. На вечную память», – думает он.
Бандиты выталкивают детей из автобуса, окружают.
