е знает! Тайна для ученых, как и египетские пирамиды.
Вскоре друзья оказались перед чугунной винтовой лестницей. Поднявшись наверх, Мирослав прислушался.
– Что это там? – спросил он. – Слышите? Какая-то пальба!
Компания остановилась перед огромной дубовой дверью. Прасковья протянула руку, и дверь растворилась в воздухе. Друзья оказались в колонном зале.
– Я подойду к хозяину, – обратилась Прасковья к ребятам. – А вы побудете с Мерлином. Сейчас сами поймете, в чем дело.
– Давайте встанем здесь! – указал Мерлин на пространство между колоннами. – Предупреждаю, для хозяев мы не видимы. Мы с вами в одном времени, а хозяева…
– Не поняла? – переспросила Варвара.
– Потом объясню. В общем, только Прасковья здесь своя.
Прямо в центре этого огромного зала находился макет гористой местности размером с волейбольную площадку. Две армии оловянных солдатиков стояли друг против друга. Начиналось настоящее сражение: артиллерия уже постреливала.
На барабане сидел смешной курносый мужчина в мундире, который руководил солдатиками в прусской форме. Он громко отдавал приказы. Артиллеристы вкатывали пушки на верхушки небольших холмиков и тут же начинали палить, а солдатики строились в каре.
– Здравствуйте, Ваше Величество! – подошла к императору Прасковья.
– Здравствуй, Прасковья! Подходи, садись рядом и угощайся. Стол накрыт. Сейчас ты увидишь преимущество прусского военного порядка над допотопным русским способом ведения войны. Понаблюдай, как я разгромлю нашего заслуженного фельдмаршала. Кстати, спасибо за твой подарок. Живые оловянные солдатики – это просто чудо! С мизинец величиной, а все умеют. Ты… – Павел на секунду замялся.
– Да говори уж! – разрешила Прасковья.
– …Непревзойденная ведьма! Как ты узнала, что мне в детстве каждую ночь снились именно такие живые оловянные солдатики? Ни кормить солдат не надо, ни жалование платить. Зато с ними можно проводить любые военные операции. Сейчас я наглядно покажу нашему фельдмаршалу, как надо действовать в горах Италии по новейшим военным законам.
Русской армией командовал сухонький седой старик. Он с усмешкой наблюдал за действиями императора Павла. Затем спросил:
– Вы готовы, Ваше Величество?
– Да, можете начинать, Александр Васильевич.
Команды старика следовали молниеносно одна за другой и также быстро двигались его солдаты. Конница двумя отрядами с двух флангов понеслась на позиции прусской армии. А солдаты цепочками двинулись прямо на противника.
Павел суетливо отдал приказ своей артиллерии, и та начала палить по движущимся русским солдатам. Правда, ни один из снарядов не причинил им никакого урона. Растянутые цепочки были неуязвимы.
– По коннице стреляйте! – закричал Павел, начав понимать опасность своего положения.
Но где там! Конница Суворова, прикрытая холмами, быстро приближалась. Прусские артиллеристы не знали, в какую сторону им разворачивать орудия. Казаки налетели с двух сторон, и артиллеристы, бросив свои орудия, кинулись врассыпную. Конники их даже не преследовали. Они соскочили с лошадей, быстро развернули захваченные орудия и нанесли удар по движущимся каре прусских войск. Сразу два больших отряда были разбиты наголову.
Павел, пытаясь спасти положение, послал в бой свою тяжелую конницу. Мощные лошади поскакали на противника. Первая цепь русских войск упала за камни, но пропустив противника, тут же поднялась и нанесла залп вслед прусской коннице. Помогла и артиллерия. Несколько разрывных снарядов заставили встать коней на дыбы. Испуганные прусские лошади заметались между двумя линиями русской пехоты, которая метко выбивала всадников из седел. Вскоре прусская армия в панике бежала.
– Полный разгром! Вы уничтожили всю мою армию всего за десять минут! – мрачно изрек Павел. – Сдаюсь, Александр Васильевич.
На поле сражения лежало несколько тысяч поверженных оловянных солдатиков прусской армии. Потери в армии Суворова не превышали десятка бойцов.
– Одно радует, что я вверяю в надежные руки русскую армию! – сказал побежденный Павел.
Восхищенные увиденным, Варвара и Мирослав долго молчали.
– Значит, это 1799 год. Павел и Суворов перед италийским походом, – прошептал Мирослав Варваре.
Военные санитары появились на поле сражения и начали подтаскивать поверженных прусских солдат к большой коробке и укладывать их туда. Прасковья взяла коробку за ручки и встряхнула несколько раз. Затем опрокинула ее. Из коробки на землю посыпались вылеченные оловянные солдатики, но уже не в прусской, а во французской форме. Последним выпал маленький толстячок в
