ничего подобного! Молодой мужик, тридцати с чем-то лет, к нам поступил на плановое восстановление сердечного ритма. Случилась с ним мерцательная аритмия на фоне усталости и перепоя. Бывает у молодых, чего уж там. Ритм мы ему, конечно, восстановили. И сегодня, ближе к вечеру, планировали перевести в кардиологию.
Остановку дыхания Ромин выдать ну никак не должен был! Тем более, что… Я присмотрелся и выругался про себя: пациент, похоже, был в полном сознании! Таращился выпученными испуганными глазами и переводил вполне осмысленный взгляд с меня на Петровича и обратно. Но не дышал!
– Ритм синусовый, сто в минуту. Давление сто сорок на восемьдесят! – сообщил Ванька.
Отлично. Но откуда – остановка дыхания?! Ладно, потом разберёмся:
– Ларингоскоп, трубку! Готовьте вентилятор.
Качнув несколько раз «гармошку», я отнял маску от крайне удивлённого лица несчастного Ромина и быстренько утановил ему в трахею трубку. Петрович потыкался в кнопки аппарата искусственной вентиляции лёгких – тот ритмично запыхтел. Я подсоединил переходник к трубке:
– Кислород добавь! Синеват клиент…
Покончив с первоочередными задачами, мы с Петровичем задумчиво застыли над Роминым. Тот всё так же удивлённо созерцал нас немигающим взором.
– Палыч, мне кажется, или он в сознании? – поинтересовался Ванька.
– Не кажется. В сознании, – буркнул я.
– А хорошо ли это?
– Нехорошо.
И в самом деле: в полном сознании лежать с трубкой в трахее на искусственном дыхании – ощущения не из радостных!
– Глушим? – шёпотом спросил Петрович.
– Угу, – так же тихо ответил я.
Понимающая сестра уже была рядом с полным шприцем и вопросительно смотрела на меня. Я кивнул:
– Валяйте, чего уж там…
Поршень резво затолкал прозрачную жидкость в вену. Глазки несчастного Ромина закатились и он забылся глубоким медикаментозным сном. Вот и славно.
– Что здесь случилось? Чего это вдруг клиент дышать перестал? – покончив с первоочередными задачами, я приступил к расследованию.
– Виктор Михалыч… – понурившись, пробормотала сестра.
– Свят, свят, свят! – Петрович истово перекрестился.
Я напрягся: что на этот раз?
– Так: медленно, с чувством и подробностями. Начинаем излагать.
Сестра глубоко вздохнула, печально посмотрела на меня и приступила к рассказу. По мере приближения к развязке, наши с Петровичем лица становились всё длиннее и длиннее. Было, отчего…
Итак, Михалыч явился с обходом в палату и с порога окинул орлиным взором своих подопечных. Коих было два экземпляра: уже знакомый нам Ромин (молодой, бодренький и почти здоровый) – слева; и пациент с инсультом, без сознания, на аппаратном дыхании – справа. Диспозицию следует запомнить – это важно!
Ромин имел неосторожность
