в Каире машрабии.
– Машрабии – это деревянные резные ставни, – уточнила Эми.
– Этот дом – родина египтологии. Эта наука зародилась именно в этих стенах под руководством ученых Наполеона. Как только были опубликованы их первые труды, в Европе начался настоящий бум на тему Египта.
– Потрясающе! – воскликнула Нелли.
– Не могу дождаться, – Дэн посмотрел на нее исподлобья, и она предупреждающе наступила ему на ногу.
– До тысяча девятьсот двадцать шестого года здесь действовала постоянная экспозиция из личной коллекции Наполеона. В тысяча девятьсот девяностом году в здании была проведена реставрация. Теперь здесь проходят выставки прикладного искусства, в том числе произведений из керамики и текстиля, – увлеченно продолжал Тео.
Дэн потянул Эми за край футболки, делая ей знак незаметно замедлить шаг и отстать, иначе, если она и дальше будет так жадно впитывать всю эту скукотищу, то обречет их на долгие часы в пыльных залах старого музея.
– Слушай, давай займемся делом, – сказал Дэн. – Откуда начнем поиски?
– Давай просто походим и поищем какие-нибудь древности, – предложила Эми.
– Что ж, не густо, но все-таки план.
Они обошли все здание, но сказать с уверенностью, что было частью первой, оригинальной, постройки, а что отреставрировано, они не могли. Наконец, они вернулись к старинной лестнице, ведущей во внутренний дворик.
– Все Люциане – мелкие Наполеоны, – ворчал Дэн. – Ну, посмотри на Иана с Натали. Кто они такие? Просто пара воображал с кучей баксов в кармане. А товарищ Ирина? Воображала с тиком. А сам Наполеон? Воображала с большой армией.
– Это доклад по наполеоновским войнам? Спасибо, дальше можно не продолжать. Лучше посмотри, какая изумительная резьба на этих ставнях. Тео был прав. А посмотри на эту плитку! – Эми провела рукой по керамической кладке.
– Слушай, ты сейчас говоришь, прямо как Иан Кабра. Помнишь, как он тащился от оконных молдингов в доме дяди Алистера?
Упс. Ну почему всегда, когда он случайно упоминает это имя, у нее делается такое лицо, типа «У-у! У меня умер любимый хомячок!». Странно, что четырнадцатилетняя почти, нормальная девочка может так влюбиться. Он надеялся, что его сестра не такая размазня, как все девчонки.
Внезапно растерянность в ее глазах сменилась любопытством.
– Смотри, тебе это ничего не напоминает? – Эми указала на плитку.
– Фамильный герб Люциан! – воскликнул он. Рисунок был искусно вплетен в общий узор, но Дэн сразу же узнал его. – Здесь только одна такая плитка!
– Наверняка это не просто так, – заметила Эми. – Может быть, за ней что-то спрятано.
И Эми слегка надавила на рисунок герба и углы плитки.
– Она уже там двести лет. Может, лучше так? – Дэн вытащил из кармана перочинный ножик и стал скрести им замазку на швах между
