нейтрализацию культурного движения.
Заблуждались ли мы относительно тех целей, которые власти будут преследовать, если пойдут навстречу нашим планам? Нет. Мы не были новичками культурной оппозиции. Игорь Адамацкий дважды проходил по делу Револьта Пименова в 1956 и 1970 годах, был исключен из аспирантуры Пушкинского дома. Юрий Новиков, еще юношей, за попытку перехода государственной границы отбыл срок, в 1970-е годы был уволен из научного отдела Русского музея за выступление в поддержку художников-неофициалов в клубе «Эврика». С культурным движением я был связан уже около пятнадцати лет11.
«Часовщики» подошли в это время к главной проблеме независимой литературы – к обретению статуса легитимной институции: в случае удачи клуб мог стать первой организацией, подобных которой в стране не было более полувека. Ситуация стала напоминать движение двух армий, которые маневрируют согласно получаемой от разведок информации, своей цели еще не добились, но готовы для генеральной битвы, рассчитывая выйти из нее победителем. Однако, помимо решимости сторон, необходимо их согласие на то поле, где произойдет сражение. Обе стороны сошлись на том, что таким полем должен стать некий КЛУБ.
Время шло. «Часы» ходили. Я работал в котельной, посещал Публичку: уже несколько лет меня привлекали события европейской Реформации – история освобождения национального развития от оков Церкви и абсолютизма12. Я находил совпадения моральных мотивов в действиях протестантов, дореволюционной русской интеллигенции и советских диссидентов. Каждый преданно служил: Лютер – Католической церкви, декабристы – царю, А. Солженицын и А. Сахаров – господствующей власти, с ее следованием учению марксизма-ленинизма, а потом обнаруживали, что те, кто должен был представлять сакральную сущность проповедуемых моральных истин, оказывались воплощением греха, не «отцами» своему народу, а его бездушными правителями, вместе с теми всесильными институтами, которые они возглавляли.
Реформатор выступает как живой носитель «катехизиса» и сокрушитель извратившихся институтов. Достоевский, Толстой, Солженицын, Сахаров и многие их сторонники были такими же «катехизисными» личностями, как Лютер, Кальвин, Кромвель, Савонарола… Я сопоставил западноевропейскую Реформацию с состоянием нашей страны и пришел к убеждению: по многим признакам страна вступала в стадию реформации.
Ультиматум властей о немедленном прекращении выпуска журнала «Северная почта» добивал один из самых деятельных идейных и духовных центров культурного движения Петербурга, группировавшийся вокруг журнала «37». В его истории отразились внутренние противоречия движения.
Если поначалу издание олицетворяло единство христианского религиозного самоопределения и культурных поисков нового поколения и готово было участвовать в объединении всех сил, участвующих в культурной реформации13,
О своем участии в независимом культурном движении я рассказал в книге «Часы культуры (По ту сторону официальности)», см. примеч. 7.
Позднее в переписке с официальными учреждениями я стал называть советскую литературу «традиционной», этим объясняя ее невосприимчивость к новому, иному.
Это должно было состояться при объединении двух самиздатских «толстых журналов» «37» и «Часы». Последний видел свою задачу, при опасности и трудности организации машинописного издания, представлять интересы самых различных идейных и художественных направлений и групп. «З7», как кружковой журнал, был готов к объединению лишь на своих условиях.
